Что происходило дальше на сцене и в зрительном зале «Голубой мечты», мы не видели. Потому что наш дракон, фыркая и плюясь маленькими облачками пепла, сделал круг над залом, дунул напоследок горячим воздухом в короля и полетел к выходу.
Двери — ни крутящиеся, ни грузовые — нас с мамой вместе не пропустили бы. Но дракон уверенно двигался вперёд, намереваясь, как мне показалось, снести всю конструкцию у входа… Думать об этом было страшно, я посильнее прижал Агату к себе и укрыл пледом. И вдруг — я даже не успел зажмуриться — навстречу нам буквально выпрыгнула девушка, размахивающая руками и подарочными пакетами. Это была первая продавщица из магазина обуви и сумок, та, которая расплакалась, узнав, что дракон — это наша мама.
Девушка стояла посреди коридора торгового центра, махала руками и кричала:
— Дракон! Принцесса! Рыцарь! У меня для вас подарки!
— Мама! Там подарки! — заверещала Агата и потянула маму за шею, чтобы затормозить. Но мама начала сбавлять скорость и без её помощи.
Мягко приземлившись (к вечеру мамоящер освоила все тонкости драконьего полёта), мы остановились прямо перед девушкой. Та, совсем не испугавшись летевшего на неё дракона, радостно взвизгнула и вручила нам, сидящим у мамы на шее, пакеты.
— Это ВАМ! — прокричала девушка. И захлопала в ладоши. — Пусть у вас будет праздник и повод радоваться! С Новым годом!
Агата хотела было спрыгнуть и кинуться обнимать девушку, но мама придержала дочь, затем кивнула и поклонилась продавцу, как… ну, как тот горный козёл.
Девушка снова захлопала в ладоши от радости, но внезапно помрачнела:
— Вам же тут не выбраться… Правда, торговый центр уже закрывается… Я выпущу вас через грузовые ворота!
Свобода и туфли
В это трудно поверить, но у «Голубой мечты» имелись настоящие ворота! Огромные, будто в аэропорту: в них точно мог бы зарулить небольшой самолёт. Пока мама переминалась с лапы на лапу среди пластиковых коробок, наша спасительница-консультант, освещая путь телефоном, подошла к щитку и нажала на кнопку. Ворота зажужжали, поехали вверх, и из-под них стала заползать в помещение сизо-тёмная улица с морозным воздухом.
— И куда вы теперь… полетите? Домой? — спросила девушка, обращаясь чуть больше к нам с Агатой, чем к маме.
Агата пожала плечами: она уже пыталась украдкой заглянуть в пакеты и выяснить, что там.
Девушка это заметила и засмеялась:
— Какая любопытная принцесса! Там твои босоножки. Ещё сумочка для вашей мамы. И кое-что для тебя, рыцарь!
Кажется, я покраснел от этого слова. А Агата вдруг засмеялась и обняла меня:
— Сеня — настоящий рыцарь! Как он этого короля приложил! И вообще!
Знаете… Иногда девочки умеют так сказать что-нибудь… что-нибудь смешное или милое… отчего даже самый настоящий рыцарь растает. А уж что случится с мыслями в его голове! Мои так завертелись, так закружились, что я… придумал!
— Мы полетим не домой! Мы полетим на каток! — выдал я.
И лишь потом понял, почему это сказал: потому что билетик в мамином клатче, и реклама на экране с туфлями, и вчера мама ещё говорила, что если придёт пораньше с работы… Везде был каток!
— А он ещё не закрыт? — удивилась консультант.
Ворота тем временем полностью поднялйсь, готовые нас выпустить.
— Да мы откроем! — крикнул я и помахал этой милой, доброй девушке.
Агата тоже не хотела улетать просто так.
— Спасибо! За подарки! И это вам! — крикнула она и кинула девушке свою помятую, потёртую, но самую настоящую корону.
А мама побежала! То есть полетела.
Лёд
Мы снова летели!
Под брюхом дракона (и нашими ногами) город постепенно затихал: машин и прохожих стало меньше, огни ёлочных гирлянд в окнах горели ярче. Мы скользили над улицами, открыв рты и раскинув в стороны руки.
Впереди, словно озеро, заблистал льдом каток. Большой-большой и в самом центре города. Мы с Агатой завизжали от восторга, и мама — то есть дракон — стала сбавлять высоту.
Девушка из «Голубой мечты» была права: посетителей ледяного парка уже отправили по домам. По некоторым дорожкам скользила техника, кое-где по льду ходили в обуви сотрудники, что-то осматривая и даже замеряя рулетками. Музыка, уже притихшая, лилась из колонок успокоительно.
— Ка-а-ато-о-ок! — радостно кричала Агата, размахивая руками.
Мамодракон мягко опустила лапы на лёд главной площади парка рядом с фонтаном, в чаше которого теперь была установлена огромная ёлка. По какому-то закону физики (кажется, по закону инерции) она проскользила до бортика и слегка в него врезалась. Но не случайно, а специально, чтобы мы кубарем слетели с её шеи, перелетев через драконью голову.
— Мам! Мам, ты чего! — крикнула Агата, возмущённо отряхиваясь.
К груди она прижимала пакеты. Мама глянула на неё исподлобья и аккуратно забрала свой. Затем подмигнула мне, развернулась и заскользила к ёлке, не оборачиваясь. Я как-то сразу понял, что должен закрыть Агате рот, чтобы она… чтобы она не испортила момент.
— Ну помолчи, пожалуйста. Не спугни! — взмолился я и прижал ладони к губам сестры.
Она попыталась меня укусить, но я надавил пальцами посильнее, и Агатка вопросительно подняла на меня глаза. Вот уж кому нельзя превращаться в дракона, так это ей…
Храня молчание и свои зубы, Агата проследила за моим взглядом: в лучах фонарей, в журчании музыки — тихого вальса — по льду кружился грациозный дракон.
Вместо острых лезвий коньков мама использовала когти. Драконья чешуя чуть приподнялась, но это была не ощетиненность кошки, а мурашки от удовольствия. Мама щурилась и улыбалась. По моей спине тоже побежали мурашки.
Тут синее небо и тёмные зигзаги ёлок, окружающих каток, пропали среди падающих тяжёлых снежинок. Снежинки опускались нам с Агатой на носы и ресницы. Мама взмахивала лапами, словно фигуристка, приседала, подпрыгивала, выполняла дорожки, то меняя лапы и скользя вперёд, то укатываясь в самый дальний угол площадки. Снег был ей к морде. То есть к лицу. И как же это было красиво!
Со всех сторон парка к нам подтягивались люди. Они, как и мы, заворожённо, с открытыми ртами смотрели на маму. Почувствовав внимание публики, мамодракон разогналась от левого угла катка, набрав полную грудь воздуха, и понеслась вперёд. Она чуть подпрыгнула на середине и, ни разу не взмахнув крыльями, закрутилась в прыжке. Один, два, три, четыре, пять, шесть! Шесть оборотов! Приземлившись на одну лапу, она