Был прекрасный теплый день – теперь, в середине октября, их осталось не так уж много. Поэтому я решил остановиться на ближайшем съезде со скоростного шоссе, чтобы опустить верх машины. Свежий воздух помог бы проветрить голову во время получасовой поездки. Но когда крыша машины опустилась, вместо голубого неба я увидел над собой только рекламный щит.
Гигантская реклама сайта Match.com, будь он неладен, которая высотой была не менее чем в три этажа.
Я язвительно расхохотался и покачал головой. «Не иди на поводу у судьбы, – гласила надпись на щите. – Возьми будущее в свои руки. Заходи на сайт Match.com прямо сейчас. Женщина твоей мечты ждет тебя».
Вселенная, определенно, издевалась надо мной сегодня.
– Да, да, конечно, – проворчал я. – Ждет меня, как же.
Я глубоко вздохнул, завел машину и включил радио – одна песня закончилась и заиграла новая. Песня группы Backstreet Boys. Я потянулся, чтобы выключить радио, но не смог заставить себя нажать на чертову кнопку.
Не идти на поводу у судьбы? Это было довольно сложно, когда она только и делала, что швыряла дерьмо тебе в лицо.
* * *
Скоростная автомагистраль Лонг-Айленд Запад – Манхэттен.
На большом зеленом дорожном знаке впереди стрелка, указывающая на две левые полосы. На знаке рядом с ним – стрелка, указывающая направо.
Скоростная автомагистраль Лонг-Айленд Восток – Восточная часть Лонг-Айленда.
Чтобы ехать к моему дому, надо было свернуть налево. Тем не менее, когда я подъехал к развилке дорог, в последнюю секунду резко свернул направо и продолжил движение на восток.
Почему? Я понятия не имел. Просто мне показалось, что я должен съездить в Монтаук. Возможно, мне нужно было проветрить голову… Я не был ни в чем уверен. Хотя посещение места, которое напоминало мне о притворном счастливом браке моих родителей и женщине, которую я любил и которая только что начала встречаться с другим мужчиной, вероятно, было не лучшим местом для того, чтобы обрести ясность мыслей.
Но как только я выехал на дорогу, пути назад для меня уже не было.
Я просто чувствовал, что мне непременно нужно оказаться сегодня в Монтауке.
Осенью движение на дороге было довольно свободным, и я свернул на шоссе Олд-Монтаук как раз в тот момент, когда солнце начало клониться к горизонту. У машины все еще был опущен верх, и, когда с океана подул бриз, я почувствовал, что температура воздуха, почти не прогреваемого солнцем, упала градусов на двадцать. В это время года Монтаук становился городом-призраком. Большинство подъездных дорожек, мимо которых я проезжал, были пусты, включая и соседнюю с моей, хотя вряд ли я мог ожидать, что поблизости кто-нибудь окажется. Я свернул на дорожку, ведущую к нашему дому, и хруст гравия под шинами остро напомнил мне о лете.
У меня с собой ничего не было: ни чемодана, ни сумки. Я припарковался и глубоко вдохнул свежий воздух, прежде чем выйти. Закрыв глаза, я сидел некоторое время, наслаждаясь запахом океана и ушедшего лета. Возможно, поездка сюда оказалась именно тем, что нужно, чтобы почувствовать себя лучше.
Хотя эта успокаивающая мысль тут же улетучилась. На самом деле, умиротворенное настроение исчезло в тот момент, когда я, открыв глаза, начал вылезать из машины.
Что еще за дерьмо?
Как я мог не заметить это, когда заезжал на дорожку?
Я приехал сюда в поисках какого-нибудь знака, который бы помог мне двигаться дальше. Но чего я не ожидал, так это того, что знак окажется материальным.
Я увидел его на лужайке перед соседним домом.
Объявление о том, что дом выставлен на продажу.
* * *
Мне казалось, что я сижу в каком-то чужом месте, которое снял на выходные, а не на задней веранде дома, который я почти всю жизнь считал родным и где мне было тепло и уютно. Было ужасно чувствовать себя сейчас здесь чужим, хотя еще несколько месяцев назад этим летом мне казалось, что я принадлежу этому месту и только ему. Какое разительное отличие – за такой короткий промежуток времени.
Я подумывал о том, чтобы съездить в город и купить бутылку… да что угодно, лишь бы забыть об объявлении у соседнего дома. Но я пришел сюда затем, чтобы все для себя прояснить, и попытка утопить печали в алкоголе едва ли могла этому поспособствовать.
Поэтому я никуда не поехал, а вместо этого остался сидеть на задней веранде, следя за гаснущими лучами закатного солнца. Я посмотрел на пустую террасу соседнего дома, на то место, где мы впервые танцевали под ее любимую музыку. В тот день от нее так хорошо пахло… Я сделал глубокий вдох и закрыл глаза. Возможно, я и правда сошел с ума, но я действительно чувствовал ее запах, видел, как она тогда смеялась, когда я обнимал ее, ощущал, как ее мягкое тело прижималось к моему. И только это воспоминание помогло мне почувствовать себя дома. Но без нее все казалось пустым. Не дом и это место – я сам себе казался опустошенным.
Я открыл глаза, и тут мое сознание или воображение сыграли со мной злую шутку. Прямо там, где я представлял себя танцующим с Валентиной, я увидел родителей. Они танцевали в объятиях друг друга, мама – в белом струящемся платье, которое она обычно надевала после душа, отец – в темно-синих плавках. Они выглядели невероятно счастливыми. Что за дурацкий фарс!
Я еще долго сидел снаружи, наблюдая (или вспоминая?) то, что здесь происходило очень давно, пока соседний дом не растворился в темноте. Затем я зашел внутрь. Было уже поздно, я решил переночевать здесь. Команда из клининговой компании в конце сезона убрала все кровати, остался только диван. Я поднялся в комнату родителей, где хранились запасные одеяла. Но когда я потянул с полки одеяло, что-то зацепилось за него, упав на пол, вдребезги разбилось.
Стеклянная банка с записками кого-то из моих родителей. Другую я увидел в глубине полки за остальными одеялами.
Прекрасно. Именно этого мне и не хватало для того, чтобы завершить этот злополучный вечер. Осколки стекла, которые нужно убрать, и еще больше воспоминаний о жизни, построенной на лжи.
Я спустился в кухню, взял веник и совок и вернулся наверх в спальню, чтобы убрать осколки, разлетевшиеся по всей комнате. Бог знает почему, но я выбрал сложенные маленькие полоски бумаги из кучи осколков и отложил в сторону на комод, не разглядывая их и даже не зная,