Саян, один из немногих «учеников бубна» ее возраста, открыл глаза и расплылся в широкой улыбке, ничуть не смутившись.
— Утренняя лепешка — залог хорошего камлания, Кейта! — важно заявил он с набитым ртом. — Пустой желудок отвлекает от общения с духами. Они начинают казаться злыми и голодными, как стая волков. Проверено.
— Тогда твой сур, должно быть, самый мощный во всем улусе, судя по тому, как часто ты его подпитываешь. — фыркнула девушка, но не смогла сдержать улыбки. Саян был ее другом с тех пор, как они детьми вместе учились распознавать съедобные ягоды от ядовитых. Он всегда умел разрядить обстановку. — Ты слышал новости?
— А кто ж не слышал? — он разом посерьезнел и отломил подруге половину своей лепешки. — Ойгон бегает так, будто ему под дээл подбросили раскаленных углей. Говорит, степняки близко. Думаешь, правда?
— Охотники видели следы. Отец уходит в камлание. Так что да, это больше чем правда, — ответила Кейта, принимая угощение. Теплая лепешка приятно согрела ладони.
— Вот же абаасы их побери! — прошипел сквозь зубы Саян, глядя куда-то в сторону южных сопок. — Чего им в степи своей не сидится? Там же пустота — ни деревца, ни зверя нормального. Только ветер и сухой аргал. Что они тут забыли?
— То же, что и всегда. — в разговор вмешалась подошедшая Ирена. Она несла небольшую плетеную корзину, уже наполненную пучками трав. — Дерево, воду, пушнину. Они берут то, чего у них нет.
— И портят то, что есть у нас! — мрачно закончил Саян. — Я слышал, они пьют конскую кровь прямо из надреза на шее и никогда не моются. Говорят, вода для них — священна, ее нельзя осквернять грязным телом. Представляешь, какой от них запах?
— Саян! — шикнула на него Ирена.
— А что? Может, их можно отогнать запахом протухшей рыбы? У нас ее полно после последнего улова! — предложил он с абсолютно серьезным видом.
Кейта рассмеялась, едва не поперхнувшись лепешкой. Этот короткий момент беззаботного смеха был похож на глоток свежего воздуха посреди удушья.
— Гениальный план, батыр. — отсмеявшись, сказала она. — Но боюсь, нам понадобится что-то понадежнее. Ирена, спасибо, что так быстро. Теперь проверь запасы багульника и можжевельника. Саян, твоя сила сейчас нужнее в другом месте. Помоги-ка нашим мужчинам укрепить частокол. И собери всех «учеников бубна» через час у большого сэргэ. Мы должны подготовить обереги для дозорных.
Лицо Саяна вытянулось.
— Укреплять частокол? Кейта, это же скука смертная! Может, я лучше духам помолюсь? Как раз съем еще одну лепешку для укрепления сур…
— Твой сур и так крепче этого частокола, — с наигранной строгостью отрезала Кейта, легонько ткнув его кулаком в плечо. — А теперь иди. И не ворчи, нам всем сейчас нужно делать то, что должно.
Саян вздохнул, но спорить не стал. Он был ленив, но никогда не был трусом. Кивнув, юноша отправился к мужчинам, уже таскавшим тяжелые бревна. Ирена тоже поспешила выполнять поручение. Кейта осталась одна посреди просыпающегося айыла. Шум и суета вокруг немного успокаивали. Обычная жизнь, которую она знала и любила, продолжалась. Дети выбегали из балаганов, женщины развешивали у очагов котлы, охотники проверяли свои торбаза и луки. И эта картина придавала ей сил. Девушка смотрела на все это, и пророчество из сна снова всплыло в памяти: «Один из них должен предать свой род, чтобы спасти свой народ». Что это значило? Предать свой уус? Для любого в клане это было хуже смерти. Из балагана ее отца снова потянуло терпким дымом можжевельника. Алтан начал свое путешествие, теперь все зависело от нее. И Кейта, прогоняя сомнения, решительно направилась к священному сэргэ, чтобы подготовиться к встрече со своей судьбой.
Час спустя, когда холодное солнце поднялось над верхушками вековых кедров, ученики собрались у подножия большого сэргэ. Священная коновязь, вкопанная в землю самим основателем их улуса, была покрыта поколениями родовых тамга и рун. От нее исходила тихая, древняя сила, ощутимая для каждого, в ком текла хоть капля шаманской крови. Кейта стояла, приложив ладонь к шершавому, теплому дереву, и чувствовала, как его спокойствие перетекает в нее, усмиряя тревожный стук сердца.
— Ну, я всех собрал. Даже тех, кто прятался в бане, надеясь, что ты про них забудешь, маленький диктатор. — пропыхтел Саян, подходя последним. В руках он держал охапку заготовок: кедровые плашки, речные камни-голыши и несколько медвежьих когтей из запасов Алтана. Рядом уже сидели на расстеленной шкуре остальные «ученики бубна»: тихая и сосредоточенная Алани, чьи тонкие пальцы могли сплести самый сложный узел из конского волоса, и юный Тэмир, чей взгляд горел неуемным любопытством. Он смотрел на Кейту, как на живое воплощение олонхо.
— Спасибо, Саян. — кивнула Кейта, принимая у него заготовки. — Теперь садись и уж постарайся, чтобы твои пальцы оказались проворнее твоего языка.
Юная шаманка разложила перед остальными все необходимое: острые костяные ножи для резьбы, мотки крашеных сухожилий, пучки сушеного можжевельника для окуривания.
— Задача простая. — почесав нос, начала она, голос девушки звучал ровно и уверенно, разгоняя утреннюю суету. — Каждый дозорный, что пойдет сегодня к южным кряжам, должен иметь при себе оберег. Мы вплетем в них силу духов-защитников. Алани, твои узлы должны запутать след врага. Тэмир, твоя задача — вложить в камень силу реки, чтобы он остужал горячие головы и придавал стойкости. Саян…
— Я могу вложить в медвежий коготь силу медведя, чтобы наши воины были свирепыми и рвали врагов на части! — не дав договорить девушке, произнес названный шаман.
— Нет. — спокойно выдохнув, прервала его Кейта. — Ты вложишь в коготь силу медвежьей хитрости. Чтобы наши дозорные умели прятаться и избегать боя, а не лезть на рожон. Нам сейчас нужна не свирепость, а мудрость.
Саян надулся, но спорить не стал. Он взял в свои большие, неуклюжие на вид ладони крошечный медвежий коготь и костяной нож, пытаясь вырезать на нем руну защиты.
— Кейта-эдьиий. — тихо спросил Тэмир, самый молодой из собравшихся здесь учеников, не отрывая взгляда от гладкого речного камня в своей руке. — А дух реки… он услышит меня? Я ведь еще ни разу не камлал по-настоящему.
— Дух не в ушах, а в сур. — мягко ответила Кейта, беря кедровую плашку.