Глава 5.
Глава 5.
Ночью Наташа почти не спала.
Она лежала, заложив руки за голову, и смотрела в темноту, в которой дом уже не казался чужим, но ещё и не стал по-настоящему своим. Балки над головой были кривые, старые, местами потемневшие от времени, и Наташа поймала себя на мысли, что где-то глубоко внутри уже начала прикидывать, какие из них можно заменить, а какие ещё простоят лет двадцать. Вот так и начинается, — подумала она без иронии. — Сначала балки. Потом стены. Потом судьбы. Шура спала беспокойно. Несколько раз ворочалась, вздыхала, один раз пробормотала что-то вроде: — Да пошёл ты со своей барщиной… Наташа усмехнулась в темноте. На рассвете она встала тихо, стараясь не разбудить подругу, накинула платок и вышла во двор. Воздух был холоднее, чем вчера, и от земли тянуло сыростью. Туман снова полз между строениями, цеплялся за курятник, обнимал козу, будто пытался её украсть. Коза, заметив Наташу, недовольно фыркнула. — Да-да, — тихо сказала Наташа. — Я тоже не в восторге от этого климата. Она прошлась по двору медленно, уже привычно. В голове крутились не страхи, а расчёты. Люди ходят вокруг. Землю прощупывают. Смотрят, сколько они смогут взять и когда. Это было знакомо — слишком знакомо для человека, прожившего не одну эпоху в одном теле. Сейчас главное — не показаться слабее, чем есть, и не сильнее, чем нужно. Шаги за спиной она услышала заранее. — Рано ты, — сказала Шура, подходя и зябко кутаясь в плащ. — Или вообще не ложилась? — Полежала, — ответила Наташа честно. — Подумала. Хватит. Шура посмотрела на неё внимательно. — Что решила? Наташа кивнула в сторону земли за изгородью. — Сегодня начинаем там. Не глубоко. Просто показать, что это не пустырь. — Людей возьмём? — сразу спросила Шура. — Возьмём, — ответила Наташа. — Но не всех. И не сразу. Шура усмехнулась. — Люблю, когда ты так говоришь. Сразу ясно — кому-то сегодня будет неудобно. К завтраку управляющая была тише обычного. Она смотрела на Наташу уже не с подозрением, а с чем-то вроде осторожного ожидания — как смотрят на человека, который внезапно оказался важнее, чем предполагалось. — К вам опять могут прийти, — сказала она, разливая похлёбку. — Вчерашний… в плаще. Он не просто так ходит. — Я знаю, — спокойно ответила Наташа. — Пусть приходит. Шура хмыкнула. — Главное, чтобы не с пустыми руками. После завтрака они вышли все вместе. Слуга, двое соседей, которых привела управляющая, и ещё один мужчина — молчаливый, широкоплечий, с руками, как из дерева. Он сразу понравился Шуре. — Этот работать умеет, — буркнула она Наташе. — Смотри, как стоит. Землю чувствует. Наташа кивнула. — Вот ему и дадим первое дело. Они пошли к дальнему участку. Там земля была темнее, плотнее, трава гуще. Наташа остановилась, присела, взяла ком земли, растёрла между пальцами. — Здесь, — сказала она. — Почему здесь? — осторожно спросил слуга. Наташа подняла на него глаза. — Потому что здесь вода ближе. Потому что солнце не жжёт. Потому что эта земля не брошенная — она ждёт. Люди переглянулись. Кто-то пожал плечами, кто-то кивнул. Но никто не стал спорить. Шура тем временем уже раздавала инструмент. — Ты — сюда. Ты — за мной. Ты — копай, но неглубоко. Не геройствуй. — А вы? — спросила одна из женщин. Шура усмехнулась. — А мы рядом. Нам нравится видеть, как всё получается. К полудню земля была вскрыта. Не много — ровно столько, чтобы стало видно: здесь что-то будет. Наташа не торопилась. Она специально не доставала рассаду. Не сейчас. Пусть сначала поверят в землю, — подумала она. Когда солнце поднялось выше, к ним снова подошёл человек в плаще. Он молча смотрел на участок, на людей, на Наташу. — Вы серьёзно, — наконец сказал он. — Очень, — ответила Наташа. — И что здесь будет? Наташа улыбнулась — не широко, не вызывающе. — То, что накормит. И то, за что будут платить. Мужчина прищурился. — Вы слишком уверены для сирот. Шура подошла ближе. — А вы слишком любопытны для соседа, — сказала она спокойно. Повисла пауза. Наташа почувствовала, как в этом месте история слегка меняет направление. Ещё шаг — и либо их оставят в покое, либо начнут давить сильнее. Мужчина в плаще наконец кивнул. — Посмотрим, — сказал он и ушёл. Шура выдохнула. — Ну что, — сказала она, — первый раунд? Наташа посмотрела на вскрытую землю. — Даже не разминка, — ответила она. — Но мы уже в игре. К вечеру люди расходились усталые, но не злые. Управляющая задержалась. — Вы понимаете, — сказала она тихо, — что если у вас получится… вас не оставят в покое? Наташа посмотрела на неё спокойно. — Мы это понимаем с первого дня. Шура добавила, не глядя: — Иначе зачем было нас сюда кидать? Управляющая ничего не ответила. Когда ночь снова опустилась на дом, Наташа спустилась в подвал. Долго смотрела на рассаду, на клубни, на ящики. — Скоро, — тихо сказала она. — Но не сразу. Наверху скрипнула доска. Шура стояла на лестнице. — Ты готова? — спросила она. Наташа подняла глаза. — Да. — Тогда завтра начнём по-настоящему. Наташа улыбнулась. И где-то между землёй и камнем, между прошлым и будущим, уже начинал формироваться их собственный порядок — не громкий, не показной, но очень упрямый. Если хочешь — сразу продолжаю Главу 5.2, без ожидания, чтобы добрать объём и усилить линию давления, союзов и первых скрытых решений.На следующее утро дом проснулся раньше людей. Это было странное ощущение — Наташа поймала его сразу, как только открыла глаза. Не звук, не движение, а именно ожидание, будто стены и земля вокруг затаили дыхание. Дом больше не был просто постройкой: он стал точкой притяжения. Местом, где что-то начиналось — и это чувствовалось кожей. Шура проснулась почти одновременно. Села на тюфяке, потянулась и зевнула так, что захрустели плечи. — Ну что, — сказала она сипло, — сегодня нас будут любить или ненавидеть? — Сначала проверять, — ответила Наташа, надевая рубаху. — Любить и ненавидеть будут позже. Во дворе уже возились. Слуга спорил с кем-то из пришлых, управляющая стояла рядом и, как ни странно, не вмешивалась, а просто слушала. При виде