Вылез я на склоне невысокой, покрытой чахлым лесом горы. Внизу расстилалась долина, по которой петляла серебристая лента реки, которая вплотную подходила к какому-то городу с высокими каменными стенами, за которыми теснились остроконечные крыши и башенки.
Спуск с горы занял пару часов, при том что двигался я неторопливо, стараясь экономить силы, и пристально наблюдая за окресностями. Дорога, ведущая к городским воротам, была грунтовой, разбитой колёсами телег, и пользовалась большой популярностью у местного населения.
По ней постоянно тянулись многочисленные крестьяне с различной поклажей, несколько раз проехали пара торговцев на усталых клячах, а один раз проскакал городской патруль.
Судя по всему — это был обычный, средневековый городишко, в котором ещё не слышали о приключениях Эриндара, и этим надо было пользоваться.
Моё появление на дороге не вызвало у крестьян совершенно никакого интереса, что меня весьма порадовало. Я немного ускорился, догнав идущую впереди группу, и уже совсем скоро мы наконец добрались до цели своего пути.
У ворот, помимо двух дремлющих на посту стражников в потертых кольчугах, я заметил фигуру человека в тёмно-сером, простом одеянии, без видимого оружия, который стоял как будто чуть в стороне. Сторонний человек не придал бы этому значения, и подумал бы, что он просто кого-то ждёт, однако мне очень не понравился его взгляд.
Он крайне внимательно скользил по каждому входящему, и оценивал его по каким-то, совершенно непонятным признакам, а иногда этот человек доставал из складки плаща какой-то тусклый камень, бросая на него крайне предвкушающие взгляды, но камень, судя по всему, не оправдывал его надежд, и он снова продолжал скучающим взглядом сканировать всех входящих.
Не нужно быть доктором наук, чтобы понять, что этот человек пытается что-то выявить, но у него ничего не получается. Я не мог сказать чем он занят наверняка, но решил перестраховаться, и сосредоточился, восстанавливая в памяти комбинацию «Покрова безмолвия».
«Вейр» (Тень, Иллюзия), «Ирис» (Идентификация), «Эль» (Ограничение). Я мысленно выстроил схему, стараясь, чтобы она не просто скрыла мою силу, а создала образ самого заурядного, ничем не примечательного человека, лишь бы не переборщить…
Если у меня получится образ бродяги, то ничем хорошим это не закончится, а вот образ молодого парня, ищущего хоть какую-то подработку — почему бы и нет? Тем более — практически все крестьяне вокруг меня были такими парнями.
Эту конструкция требовала для своей активации 10 единиц алио, и как только я её применил, то сразу же начал испытывать крайне странные ощущения… Это было похоже на то, будто меня облепила какая-то прозрачная плёнка, которая надёжно закупорила внутри всё то, что могло выдать во мне мага.
Глянув на свою руку — я определил, что визуально ничего не изменилось, но визуал мне и не требовался… А аура отныне была надёжно спрятана под ментальным камуфляжем, и пока у меня хватало алио — я был Эриндаром, нищим путешественником, ищущим случайного заработка.
Когда подошла моя очередь на проход через ворота, серый человек повернул ко мне голову и я почувствовал на себе его бесстрастный взгляд. Он на мгновение задержал взгляд на моём свёртке, но потом решил, что я явно не стою его внимания, и потерял ко мне весь интерес.
Криво усмехнувшись, я с замиранием сердца прошёл через городские ворота, и вновь оказался окружён «романтикой» средневекового города.
Шум, запахи, суета… Узкие, кривые улочки, вымощенные булыжником, по которым с трудом разъезжались телеги, двух- и трёхэтажные дома с выступающими вторыми этажами, почти смыкающимися над головой, множественные крики разносчиков, рёв скота с ближайшего скотного рынка, звон молота из кузницы… После тишины архивов предтеч и чистого лесного воздуха это место не вызывало во мне никаких светлых эмоций.
Я на мгновение замер, позволяя потоку людей обтекать меня, и задумался об извечном вопросе всех попаданцев — и что теперь? Легенда — это конечно хорошо, но было бы ещё очень неплохо иметь хоть какую-то материальную основу. Как минимум мне нужна была крыша над головой и еда, которую я не мог бесконечно заменять «Вита-нектаром», капсулы которого нужно было беречь как зеницу ока.
«Итак, — мысленно обратился я к себе. — Добро пожаловать в реальный мир, где твои знания о рунных матрицах стабилизации геотермальных контуров пока что стоят меньше, чем умение колоть дрова или чистить стойла».
Делать было нечего, и я решил двигаться наугад, стараясь при этом идти не как потерянный человек, а как человек, который знает, куда идёт, и просто не торопится.
Во время этой прогулки мои глаза сканировали всё: вывески, одежду людей, их оружие… Я уже чётко видел, что город делился на части: здесь, у ворот, была зона бедноты и ремесленников, дальше, вверх по склону, виднелись более аккуратные дома с черепичными крышами, а на самом верху, у подножия здоровенных башен, белели стены богатого квартала, куда не было хода таким как я.
Бродяг тут действительно не любили — пару раз, прямо на моих глазах, стражники в синих плащах грубо поднимали с земли каких-то обтрепанных типов и куда-то их уводили, по пути старательно несколько раз роняя.
Чтобы не пополнить их ряды мне была необходима работа, вот только где её найти? Ходить по городу и предлагать свои услуги как мастера по «созданию направленных световых потоков» или «локализации гравитационных аномалий»? Так я и ойкнуть не успею, как стражники попытаются определить меня в застенки, а такого гостеприимства мне хотелось бы избежать.
Тем временем я вышел на небольшую грязную площадь, заставленную многочисленными лотками, которые ясно показывали на то, что я нашёл местный рынок. Только вот этот рынок совсем не предназначался для гостей города, а был скорее для своих. Тут продавали овощи, дешёвую глиняную посуду, связки лука, старую одежду… А в самом дальнем конце площади, у стены какого-то амбара, копошилась толпа разумных, явно что-то рассматривая.
Покупать мне тут было нечего, а потому, прежде чем уйти, я решил утолить своё любопытство и подошёл к толпе, после чего увидел, что на стене висела огромная, потемневшая от времени и непогоды дубовая доска, испещрённая пришпиленными клочками бумаги, бересты и даже просто нацарапанными надписями на грифельных табличках.
Это была самая настоящая доска объявлений, и именно эта штука должна была мне помочь найти способ задержаться в этом городе.
Я бесцеремонно начал проталкиваться сквозь толпу, и через пару минут подобрался на такое расстояние, что оказался вполне способен прочитать написанные объявления. Большинство записей были сделаны корявым, неграмотным почерком, но язык, к счастью, был тем же ауритинским, хоть и с