Я перебежал вперед, к углу, откуда уже были слышны шаги. Кто-то бежал в мою сторону, причем это был не один человек, их минимум двое, а то и трое. Резко высунулся и высадил вдоль коридора длинную, на полмагазина, очередь.
Все-таки их оказалось трое, и они посыпались на пол, словно сбитые кегли. Этим патроном можно стрелять и сквозь людей, он сразу двоих может навылет пробить. Так сказать, семерых одним ударом, как в сказке.
Здесь все было просто: коридор, который вел к лестнице. Я выхватил очередную гранату, рванул предохранительное кольцо, швырнул ее наверх. Хлопнуло, во все стороны брызнули осколки, но я уже бежал в ту сторону.
Послышались выстрелы, меня с силой толкнуло назад, но особой боли я не почувствовал. Плиты «Гранит» надежно держали пули. Открыл огонь в ответ.
Срезал короткой очередью одного, потом второго. Всадил пулю в третьего, в того, что, похоже, рискнул, улегся на гранату сам, пытаясь защитить своих товарищей. Напрасная самоотверженность, это все равно не работает.
— Остановите его! — послышался сверху громкий знакомый голос.
Понятно. Мансур. Он бежит наверх. А так как здание всего трехэтажное, он собирается выбраться на крышу. Его, что, вертолет там ждет или планер? Или он умеет летать, как какой-нибудь супергерой? Ну и бред.
Я выскочил на этаж выше, высунулся и расстрелял еще одного парня. Он как раз бежал вниз, но даже вскинуть автомата не успел. Пристрелил еще одного.
Я шел и убивал. Как машина, как терминатор. Ничего не испытывал, совершенно. Не считал убитых, и не считал патроны. Просто делал свою работу. Просто двигался, менял магазины, стрелял. И так пока не добрался до выхода на крышу. И там остановился.
Стащил со спины рюкзак и вытащил из него мину, которую сам сделал из гранатометного снаряда. И леску. Соорудил простейшую растяжку: леску сюда, гранату сюда. Чуть приспустил проволочку. Малейшего рывка хватит, чтобы она взорвалась. А хреначить эта штука будет без задержки, так что убьет всех.
Услышал, как внизу бегут люди. Резко развернулся и встретил их длинной очередью, на весь магазин. Трупы повалились друг на друга. И тогда я сменил магазин и толкнул очередную дверь.
И вышел на крышу. На противоположном ее конце стоял Мансур, где-то внизу был фейерверк. Одет главарь «Воронов» был в строгий костюм. Пиджак, галстук, все на месте. Ну по-видимому, он и не спал, работал. А здание покинуть у него не получилось, потому что возле основного входа рвутся снаряды, а я зашел через тыл. Окна в решетках и щитах.
Да и вообще, не ожидали они, что кто-то пройдет так далеко. Что у кого-то это получится.
У меня получилось. Меня вели злоба и отчаяние.
Он без без оружия, просто стоял, опустив руки. Я двинулся в его сторону, вскинув автомат.
— Ну привет! — сказал я. Приходилось кричать, потому что взрывы внизу по-прежнему продолжались.
— Ты все-таки пришел? — спросил он. — Я не верил. Думал, ты сдохнешь.
— Я и так сдохну, — ответил я. — Но ты раньше меня.
Он даже не пытался защищаться, так и стоял, руки по швам. А я не ожидал этого. Думал, что он будет стрелять, убегать. Еще что-то сделает. А он просто стоял. И мне как-то обидно даже стало. С самого начала я считал его самым страшным врагом. А он просто стоял.
— Край, ты ведь понимаешь, что шансов у людей на острове больше не будет? Ты убьешь меня, я знаю. Но ты лишишь всех нас будущего.
— А ты уверен, что люди хотят такого будущего?
— Русскому человеку нужна жесткая рука. Иначе никак.
Я сплюнул на гудрон крыши. Жесткая рука. Только об этом я и слышал. Такая же байка, как пьянство или распиздяйство русских. На самом деле мы — индивидуалисты. И работаем лучше всего, именно когда над душой никто не стоит.
Остальное — бред. Так только жена может думать, которая вместо того чтобы похвалить мужа за имеющийся успех, пилит его. Потому что думает, что он иначе ничего делать не будет.
— Остановись, Край, — проговорил он. Снова спокойно. — У тебя есть шанс. Зачем тебе все это?
Какой на хрен шанс? Я укушен, мне пиздец — однозначно. Он просто врет. Лжец. А кто же я?
— Я солдат, — ответил я. — Солдат на войне.
— И кто развязал эту войну?
— Вы.
Они резали и вешали, обеспечивая послушание немногих выживших на острове. Они убивали. Грабили, отбирали последнее. Они строили абсолютно бесчеловечную систему.
За спиной послышался громкий взрыв, такой, что аж крыша содрогнулась. Понятно. Это кто-то все-таки побежал за мной, и на растяжку из гранатометного выстрела наткнулся. Ну ничего, теперь осмотрительнее будут. И какое-то время ничего не смогут.
— Ты убьешь безоружного? — спросил он. — Застрелишь?
— Ты думаешь, это для мне что-то значит? — только и оставалось вопросом на вопрос ответить мне.
— Не думаю, — Мансур качнул головой. Он был абсолютно спокоен. — Ты не солдат. Ты ведь псих, Край, я еще с самого начала это понял, с самого первого разговора. Только вот ты не просто псих. Ты абсолютно рационален. Мыслишь холодно. Но ты не видишь для себя другой жизни кроме войны, так?
— Похоже, что да, — сказал я и опустил автомат.
Стрелять я в него не буду. Действительно не буду. Он не заслужил легкой смерти.
Я вытащил из ножен клинок. Привычный штык-нож от двенадцатого. Сколько жизней я оборвал такими же? Да не пересчитать. И вот сейчас будет еще одна. Скорее всего, последняя, потому что потом меня убьют.
Сделал шаг к нему. Он отодвинулся назад, к краю крыши, но я продолжал идти. Потом остановился. Нас разделял всего шаг. А внизу продолжали рваться снаряды, гремело, хлопало. Никто не сунулся сюда, «Вороны» боялись. Инстинкт самосохранения у них работал.
— Ну что ж, — проговорил я. — Вот и конец.
— Все еще можно остановить, — как-то осторожно проговорил Мансур.
— Я тебя уже остановил.
Я сделал шаг к нему, а потом вогнал штык-нож в живот, пробив и шерсть костюма, и шелк рубашки. И повел снизу вверх, рассекая мышцы живота, выпуская наружу кишки. Вытащил. Ударил еще раз. И еще. А потом выдернул нож и пнул его ногой, сбивая с крыши.
Мансур, махнув рукой, улетел вниз. Я сделал еще шаг, и увидел, что он упал в огонь. Туда, где горел взорванный мной «Урал».
Я посмотрел на нож в моей руке. Ну вроде бы и все. Все закончилось, верно?
А потом приставил его к своему горлу. Ну все. Сейчас провести, и все закончится. Если мне сразу