И, несмотря на то, что затопило Шахты, настроение было хорошим. Для меня, как человека из будущего, всё же важны человеческие жизни. И крайне не хотелось бы, чтобы буквально на первом году промышленной добычи угля на Донбассе уже были смерти по неосторожности.
Затопило? Откроем еще шахты. Людей сохранили — вот важнее что. Нет жертв.
Через час, когда мы бегло, используя открытую карету, проехались лишь только по трети всего промышленного кластера, и состоялась встреча с Шуваловым.
И пока я в доме Наместника в Луганске встречался с Петром, жена тоже работала. Поехала с инспекцией проверять профессионально-техническое училище, школу инженеров, две народных школы — все те учебные заведения, которые буквально открылись в течение года и должны составлять основу для подготовки кадров на заводы.
А ещё здесь было Петровское училище, создаваемое мной по образцу суворовских училищ будущего. Но это учебное заведение инспектировать буду я.
Причём у Юли серьёзная задача: ей нужно отобрать не менее чем десять специалистов не только из Луганска, но и по всей России, чтобы мы могли доукомплектовать Высший Инженерный институт в Петербурге.
— Александр Лукич, я думаю, что все просто боятся брать бумажные деньги, не считая их надежными. И всё же нам придётся поступать таким образом, как вы на то и указывали, — с явным разочарованием, возможно, даже с горечью, сказал Шувалов.
Я очень не хотел массово использовать уже изрядно начеканенные золотые червонцы. Опять же, есть особое желание заиметь золотой запас. Но нет желания сбивать цену золота. Нужно, имея этот металл, торговать им так, чтобы добыча вовсе была рентабельна.
— Делаем так… — скоро говорил я. — Начинаем продажу новых золотых червонцев, но только за деньги бумажные. Причём стоимость червонца будет увеличиваться по мере спроса. Так мы хотя бы не всё золото растратим…
— Его попробуй ещё растратить. Если раньше я думал, что добыча золота Россию только подстегнёт, то сейчас я в этом сомневаюсь. И как так получается, что мы нашли три больших золотых месторождения считай, что в одно время… — Шувалов пристально посмотрел на меня. — Тебе, Александр Лукич, что? Бог в уши шепчет?
А что мне ещё оставалось ответить? Может, и шепчет.
— Вернёмся к золотому запасу, — перебил я Шувалова. — Выпускаем облигации под золото, но так, чтобы до двадцати процентов оставлять металла в запасе. Обеспечиваем, получается деньги золотом. И не только. Еще и промышленностью. Новую эмиссию акций выпустим…
— Размоем же акции…
— Ничего… Приучим у бумажным деньгам, легче будет. И чтобы банк больше никаких кредитов не выдавал в серебре и золоте. Мне что? Проверить Имперский банк? — спросил я Шувалова.
Явно же кому-то решил угодить и лично разрешил кредит не в бумажных ассигнациях, а в серебре. Да и знаю я, кому он угодил. Все знаю.
— Подготовь мне докладную записку, — сказал я, завершая разговор. — Все, Петр Иванович, иди отдыхай, оставь только бумаги по луганским заводам.
Строительство такого большого промышленного кластера, создание бытовых и культурных условий для рабочих и руководящих кадров требовало невероятных денег. К слову сказать, я хоть и считаюсь очень богатым человеком, но до сих пор не могу собрать в семейной казне даже одного миллиона.
Постоянно деньги куда-то нужны, постоянно их во что-то вкладываю. При этом зарабатываю, но снова трачу. Так, для примера: только на Русско-Американской компании я получил почти миллион рублей дивидендами. Моё поместье приносит сейчас прибыль почти в сто тысяч рублей. Моё участие в Торгово-Промышленном товариществе и в сети ресторанов принесло существенную прибыль — более полумиллиона рублей. Миасское золото все же отдал в казну, но имею с него немалый доход
И можно было бы этим цифрам даже не удивляться, если бы произошла инфляция и рубль перестал быть той тяжёлой валютой, какой он являлся до моего появления в этом времени. Но миллион рублей до сих пор остаётся настолько безгранично огромными деньгами, что вряд ли в России даже сейчас, когда людей богатых стало больше, найдётся более полусотни человек, имеющих состояние свыше миллиона рублей.
Я всё время куда-то спешу, всё время возникают проекты, требующие срочных финансовых вложений. И часто вкладываюсь и в государственные проекты.
Главное казначейство работает более-менее расторопно, но даже в будущем добиться мгновенных поступлений из бюджета было невозможно. Чего уж говорить о нынешнем времени, где коммуникации развиты несравненно хуже, а порой присутствуют откровенная лень и исключительное манкирование своими обязанностями. Конечно, бороться с этим нужно. Но заразу под названием «лень» победить нельзя. Как и откровенную человеческую глупость.
Я ездил по районам города. Конечно, Еропкин расстарался. Город получался на загляденье — прямо мечта любого промышленника. Растянутый на многие квадратные километры, Луганск представлял собой отдельные районы с предприятиями и жилыми секторами вокруг них.
Жилищами для рабочих были деревянные домики — все однотипные, с тремя жилыми комнатами, хозяйственным помещением, которое условно можно было назвать кухней, и ещё одним небольшим помещением, похожим на санузел, если бы только мы додумались провести туда водопровод.
Тут же небольшой огород в шесть-семь соток, небольшой хлев, где могли содержаться некоторые животные или сарай для инструментов.
Таким образом получался добротный дом для относительно комфортного проживания даже немалой семьи. По крайней мере, условия из трёх, а то и больше комнат, да ещё и под двускатной крышей, где у доброго хозяина могли появиться комнаты на втором этаже, — это был огромный шаг вперёд. Жилья с такими условия у большинства крестьян нет, и они даже не знают, что подобное вообще возможно.
Были здесь уже построены и порядка двадцати четырёхэтажных кирпичных многоквартирных домов. И Луганск на данный момент становился городом с максимальным распространением унитазов. Этот аспект надо будет как-нибудь обязательно запечатлеть на страницах создаваемой прямо сейчас Луганской летописи. Три доходных дома оснащены… О чудо! Полноценными санузлами по два на каждом этаже. Роскошь невиданная, на самом деле.
Все эти районы были расположены кольцом вокруг предприятия, например текстильной фабрики. Так что те сто двадцать три работника ткацкой мануфактуры, семнадцать работников ателье, более полусотни работников народной школы и двух детских приютов — все они имели шаговую доступность к своим рабочим местам: не более двадцати минут ходу от дома.
И да, детские сады здесь есть, как и медицинская изба. Правда, слово «детский сад» не прижилось, и такие дошкольные учреждения назывались приютами.
Раз