Серьёзные проблемы с комплектованием квалифицированным персоналом и оснащением заводской лаборатории хотя бы минимумом необходимого оборудования. Нужных узких специалистов во всём огромном Союзе можно пересчитать буквально по пальцам одной руки, а то и вовсе нет в природе. Технология крупнопанельного домостроения настолько нова, что специалистов по ней просто нигде не готовили. Так что мне постоянно приходится методично напрягать свои перегруженные мозги, чтобы с большим трудом извлекать из них еще какие-нибудь знания и опыт заслуженного строителя России.
Порой я просыпаюсь посреди ночи от того, что мне в голову вдруг приходит решение какой-то технической проблемы. Приходится вставать и записывать, пока не забыл.
На улице Дзержинского в Верхнем посёлке СТЗ уже тщательно обследованы и подготовлены к строительству почти два десятка старых фундаментов, которые мы планируем использовать для возведения первых экспериментальных крупнопанельных домов. Инженеры провели детальное обследование каждого фундамента, проверили его несущую способность и составили подробные заключения. Не все фундаменты оказались пригодными, некоторые пришлось забраковать и назначить к усилению.
На чётной стороне улицы Дзержинского уже активно прокладывают специальные рельсы, по которым будет свободно перемещаться тяжёлый башенный кран для монтажа. Он у нас пока единственный на весь город, и его сложный монтаж уже начали квалифицированные работники судостроительного завода, которые с честью выполнили своё обещание, умудрившись из трёх разбитых и частично затопленных портовых кранов соорудить один вполне работоспособный башенный.
Это настоящее инженерное чудо, на которое специально приезжала посмотреть авторитетная комиссия из Москвы. И какой-то божий одуванчик, который, по многочисленным слухам, чуть ли не ветеран Куликовской битвы, торжественно заявил, что не верит своим старым глазам и что такое вообще оказалось технически возможным сделать в полевых условиях.
Этот старик был академиком, фамилию его я, к сожалению, не запомнил. Ходил он, опираясь на трость, но взгляд у него был острый, цепкий. Он долго осматривал кран, задавал вопросы мастерам верфи, качал головой.
— Молодой человек, — обратился он ко мне, приняв, видимо, за одного из инженеров, — кто руководил этой работой?
— Бригадир Кучин Николай Иванович, товарищ академик, — ответил я, жестом подзывая пожилого мастера. — Вот он.
Академик долго разговаривал с Савельевым, расспрашивал о деталях, делал пометки в своём блокноте. Затем он повернулся к сопровождавшим его товарищам из обкома.
— Этого человека нужно представить к награде, — твёрдо сказал он. — То, что он сделал, заслуживает самого пристального внимания. Я напишу соответствующее представление.
К большому сожалению, мне так и не удалось пообщаться с этой важной комиссией, так как хотелось. В те дни я трое суток практически безвылазно провёл на участке заливки плит, даже ел и спал урывками возле заливочных форм. Это был критический момент в технологии, отойти было нельзя. Бетон требовал постоянного контроля, правильного режима схватывания и своевременного увлажнения.
Экспериментальный монтаж самого первого панельного дома начнём ровно 1 июня, в первый день лета, с помощью автомобильных кранов, модернизацию которых также провели на судоверфи. Дом будет стандартным трёхэтажным, на нечётной стороне улицы Дзержинского. По проекту в нём будет два отдельных подъезда по двенадцать квартир в каждом.
Пока, к большому сожалению, это будет только голая коробка из панелей. С внутренней начинкой дома большая нерешённая проблема, и просвета пока, к сожалению, не предвидится никакого. Нужны столярные изделия, окна, двери, сантехника, электропроводка, отопительные приборы. Всего этого в требуемом количестве просто нет. Мы при всём желании объять необъятное не можем физически, и своими ограниченными силами эту серьёзную проблему решить просто не можем. Но я по натуре неисправимый оптимист, и ключевое слово в этой безрадостной фразе для меня «пока». Ещё точно не знаю как конкретно, но реальный выход из этого глухого тупика мы обязательно найдём.
Но самых больших успехов мы добились в восстановлении разбитой немецкой техники. Уже можно уверенно говорить, что это не какая-то кустарная площадка, на которой возятся энтузиасты, и даже не цех завода «Красный Октябрь». Это уже состоявшееся самостоятельное предприятие, со своей чёткой структурой, налаженным производственным процессом, укомплектованным штатом квалифицированных работников.
Превращение нашей ещё недавно скромной площадки в такой завод, конечно, не состоялось бы без огромной и всесторонней помощи металлургическогогиганта сталинградской индустрии. Они, конечно, уже получают от этого большие бонусы. Я правда не понимаю, как это происходит. Какие-то тамсложные взаимозачёты, обмен услугами, совместное использование оборудования, которое мы тоже стали восстанавливать из разбитого оснащения немецких инженерных частей. Главное, что это взаимовыгодное сотрудничество работает и приносит плоды.
Вот то, как передача всех строительных работ, связанных с жильём, пошла на пользу заводам, я вижуотлично. Они не отвлекаются на этот вопрос и не пытаются прыгнуть выше головы, и в итоге все создаваемые и уже начавшие работу отдельные строительно-монтажные части занимаются только восстановлением предприятий, как и все специализированные тресты и военно-инженерные части, переброшенные из других регионов Союза. Мы же привлекаем пока в основном приезжих добровольцев и однажды привлекли спецконтингент. И за счёт концентрации сил, на мой взгляд, успешно справляемся.
Из истории первой жизни Сергея Михайловича я знал, что восстанавливающийся «Красный Октябрь» выдал первую плавку стали 31 июля 1943 года. Но его директор Павел Петрович Матевосян уверенно говорит о начале месяца, а когда мы с кошелевым приехали к нему Первого мая с поздравлениями, он упомянул даже последние числа июня.
— Павел Петрович, вы серьёзно рассчитываете начать плавку уже в июне? — спросил я тогда с нескрываемым удивлением.
— А что тут удивительного, Георгий Васильевич? — ответил он, довольноулыбаясь. — Темпы у нас ударные, люди работают с полной отдачей. Уже одна мартеновская печь практически готова, на двух ведутся работы. Топливо обещали подвезти в достаточном количестве.
Про 31 июля я помню абсолютно точно. Сергей Михайлович очень любил историю вообще и строительную в частности. Поэтому мне не трудно вспомнить, как об этом ему рассказывали в институте. Как и то, что тракторный завод отправил первую колонну восстановленных танков в июле сорок третьего. А вот в новой реальности это произойдёт раньше. И самое главное, на тракторном заводе уверены, что возобновят производство новых Т-34 до конца года.
Сотрудники тракторного при мне делились этими наполеоновскими планами с Дмитрием Петровичем.
— Дмитрий Петрович, представляете, до конца года с конвейера сойдут новые танки! — радостноговорили они. — Мы уже получили документацию на последние модификации Т-34. Основной корпус завода восстанавливается опережающими темпами. Оборудование начинает прибывать из эвакуации.
Но самым неожиданным и поразительным отличием было то, что на тракторный завод, который сейчас официально называется танкоремонтным, приезжали гонцы с Урала с одним-единственным вопросом. Каковы перспективы восстановления производства танков и сроки?
Эта