Пока я это всё натягивал и привыкал к ощущению такой плотной одежды, дед собирался. На его поясе скоро оказался небольшой топор, но не тот, которым он угрожал Трану. Потом он нацепил длинный отточенный до блеска нож. Затем Грэм проверил остроту и ножа, и топора, проведя пальцем по лезвию и довольно кивнул сам себе.
После этого он собрал небольшую сумку, куда впихнул несколько мотков веревки, флягу с водой и парочку склянок с какими-то жидкостями. Одну из них показал мне:
— Это на случай, если наткнешься на ядовитое растение и оно тебя ужалит. Сначала выпьешь, а потом еще и на рану выльешь. Но это только против растений, от яда животных не поможет.
Я кивнул, взял баночку, запомнил и вернул деду. Мало ли, вдруг действительно пригодится. Правда, против какого именно ядовитого растения оно работает дед не уточнил. Видимо это какое-то не сильное, но универсальное зелье.
Грэм достал еще одну флягу поменьше и бросил мне.
— Держи при себе и пей понемногу. В лесу жива концентрированная, можно обезводиться быстрее, чем думаешь.
Я повесил флягу на пояс, который шел вместе со штанами.
Дед же продолжал собираться. Из сундука в углу он достал плотный кожаный плащ с капюшоном.
— Это на случай кислотного дождя или если придется пробираться сквозь колючие заросли. — и спрятал его в сумку.
Потом дал мне еще и толстые, сделанные из грубой кожи перчатки. Великоваты, но ничего, пойдет.
— Не снимай их в лесу. Там мало что можно трогать голыми руками.
— И еще мешок возьми, — дед бросил мне еще один холщовый мешок. — Если найдем что-то ценное по пути, будем складывать туда. Долг этому придурку Трану никуда не делся, он припрется через три дня, попробуем сделать два дела одновременно: и тебе дар пробудить, и найти что-то ценное. Всё равно собирался в лес идти.
Вот оно что! — мелькнула мысль. — Вот почему он так легко согласился провести меня в лес — он туда и так собирался! С другой стороны для Грэма единственный способ вернуть долг — это добыть что-либо ценное. Вот только черная хворь никуда не делась. Я не знаю как она работала и как именно ослабляла деда, но то, что она даже за то время, что я вижу Грэма еще больше расползлась по телу, не заметить было невозможно.
Грэм протянул мне простой, но острый нож в кожаных ножнах.
— Не думай, что это серьёзное оружие, — предупредил он. — Это инструмент для срезания растений и последнее средство самообороны. В реальном бою ты только помешаешь. Если что-то нападет, не пытайся драться. Беги. Но если убежать нельзя — бей в глаза, горло или брюхо. И не останавливайся пока тварь не перестанет двигаться.
Он посмотрел и покачал головой, как бы признавая, что из меня вояка никакущий, но всё же подбодрил:
— Сойдет, — буркнул он. — Хоть не как полный зеленец выглядишь.
Я поприседал и попрыгал, привыкая к одежде и сапогам, которые на удивление хорошо сидели на ногах.
Сам дед был одет по-спартански: кроме оружия у него была только небольшая сумка через плечо и такая же потертая кожаная куртка как на мне, но без рукавов. Его руки были покрыты шрамами и сетью прожилок черной хвори.
— Пошли, времени мало.
Мы вышли на улицу. По моим ощущениям был примерно полдень. Шлепа увидел нас, поднял голову и тревожно загагакал. Дед бросил на него взгляд.
— Сиди тут и стереги дом, а всякую шваль прогоняй. Теперь ты за главного.
Гусь забил крыльями, как бы говоря, что никто сюда не пройдет.
— Вот и молодец, Шлёпа. — кивнул ему Грэм.
Напоследок старик взглянул на сад и дом, а потом посмотрел на меня:
— Ну что, не струсил еще?
— Нет. — уверенно ответил я. — Это мой шанс всё изменить.
— Ага, или помереть. — заметил Грэм. — Древа Живы не просто источники энергии — они привлекают сильных магических существ. Территория вокруг них кишит тварями, которые питаются живой, не говоря уж о растениях.
— Подбодрил.
Это он так пытается меня отговорить? Еще раз проверяет?
— Именно поэтому, Элиас, мы идем до корня Древа, а не к самому Древу… Я даже не знаю какого ранга Охотник способен добраться до самого Древа…
После этих слов дед закинул на плечо большой боевой топор, который стоял возле ограды и был, очевидно, его основным оружием, и размеренно зашагал вперед.
Я закрыл за нами калитку, посмотрел на гуся и со вздохом двинулся за дедом.
Неожиданно в груди возникло легкое волнение, которого до сих пор не было. Странно, оно было как будто не мое. И только секунд через десять, когда мы преодолели метров двести, я понял в чем дело: тело Элиаса боялось! И этот страх передавался мне. Просто до сих пор я не делал ничего такого, что бы провоцировало подобные всплески паники.
С каждым шагом в висках стучало всё сильнее и я буквально силой воли подавлял это идиотское волнение тела.
Теперь оно мое, и я им управляю, а не остаточные рефлексы, — внушал я себе. — Это ж надо было быть таким трусом!
Расстояние до Кромки мы преодолели быстро и остановились перед опушкой.
Я втянул воздух, чтобы успокоиться и жива приятно защипала легкие. Тут я точно быстрее накоплю необходимое количество живы.
Впервые я был так близко к лесу и заметил, что граница леса была четкой, будто кто-то провел невидимую черту: здесь кончалось открытое пространство и начиналось царство деревьев. Пробиваясь из-под земли, сквозь упавшие листья росли крошечные побеги неизвестных мне растений. Кое-где я видел и сероватые грибы.
Дед обернулся ко мне и его лицо стало еще серьезнее.
— Слушай внимательно, Элиас, — начал он, глядя мне в глаза. — В лесу ты делаешь только то, что я скажу. Ни шагу в сторону. Ни звука без необходимости. Если я велю бежать — ты бежишь. Если велю замереть — ты замираешь. Если велю лезть на дерево — ты лезешь, даже если думаешь, что не долезешь. Понял?
— Понял, — твердо ответил я.
— Не трогай ничего без моего разрешения: ни растений, ни грибов, ни плодов. Часть из них ядовита. Другая часть привлекает тварей. Третья… — Он криво усмехнулся. — Третья сама по себе тварь.
Я кивнул и оглянулся назад. Вон наш дом, а чуть за ним поселок, окруженный массивной деревянной стеной и вышками с дозорными. Теперь я мог разглядеть его во всей красе.
Сделав тяжелый вдох, я повернулся обратно к лесу и ненадолго засмотрелся. Он был завораживающе красив: высокие, плотно стоящие, с кронами, сплетенными