— Увольте, увольте, Государь Стар я для серьезных семейных отношений. Во время службы в корпусе не сподобился жениться, теперь поздно.
— Ага, ага, — продолжал в том же игривом тоне Георгий Николаевич, — однако, по моим данным, общества красоток вы не избегаете.
— Ну это как водится, — от смущения князь начал крутить свой ус. — Дамы — цветы, кои украшают нашу жизнь.
— А я-то неразумный думал, что цветы — это дети. — Пошутил Император. — Да вы не тушуйтесь, Михаил Леванович. Если честно, сам иногда завидую вашей свободе. Но это строго между нами, упаси боги супруга прознает. — После этих слов лицо монарха стало серьезным. — Итак, князь, коль вы по делу, излагайте, я вас внимательно слушаю.
— Видите ли, Государь, вчера в мое ведомство поступила коллективная петиция от глав более чем сорока уважаемых аристократических родов о, якобы, неправомерном решении суда в деле некоего графа Коринфского-Полубояринова. — С этими словами он положил перед Императором лист гербовой бумаги стандартного формата.
— Итак, что же такого неправомерного усмотрели в том решении уважаемые патриархи? — Царь взял в руки петицию и начал зачитывать вслух: — Михаилу Левановичу Табидзе. Ваше высокопревосходительство, мы, нижеподписавшиеся просим довести до сведения Государя Императора факт вопиющего попрания дворянских прав и свобод в деле Коринфского-Полубояринова. Мы считаем, постановление Верховного суда в пользу нового главы рода абсолютно неправомерным, попирающим законы Российской Империи. Ну не должно так быть, чтобы какой-то никому неизвестный пришлец, заполучивший сомнительным образом верховную власть в одном из древнейших дворянских родов Российской Империи, столь бесчеловечно распорядился судьбами многих сотен уважаемых людей истинных патриотов нашего Отечества. Мы считаем, что подобные решения подрывают основы российской государственности… — Далее шло довольно пространное перечисление заслуг осужденных. Завершал петицию длинный список подписантов, который Его Величество лишь мельком пробежал глазами. Ознакомившись с содержанием документа, Георгий Николаевич обратил свой взор на князя. — А вы сами, Михаил Леванович, как относитесь ко всей этой великосветской суете вокруг Коринфских?
На что тот лишь пожал плечами.
— Никак, Государь. Я считаю, что не мое дело вмешиваться в разборки как между родами, так и внутри оных. Моя задача вносить изменения в «Бархатную Книгу» на основании разного рода решений и постановлений органов власти и Вашего Величества. Более того, не имею чести быть лично знаком с Александром Николаевичем Коринфским-Полубояриновым. Но, как исполняющий обязанности председателя Геральдической палаты, я обязан довести мнение патриархов уважаемых дворянских родов до вашего сведения, Государь.
— Заметьте, Михаил Леванович, не всех патриархов, лишь весьма ограниченного их количества. Да будет вам известно, что большая часть российского дворянства, особенно мелкопоместного с одобрением отнеслась к принятому Верховным судом решению. Более того, расследование по этому делу помогло избавить наше государство от множества корыстолюбцев и мздоимцев в верхних эшелонах государственной власти… Хотя, что я вам рассказываю? Как председатель Геральдической палаты вы обязаны быть в курсе последних изменений в «Бархатной Книге» Российской Империи. Что же касательно, как вы выражаетесь, патриархов уважаемых дворянских родов, эта группа чванливых аристократов привыкла обстряпывать некоторые свои делишки кулуарно, возводя беззаконие в абсолют. Теперь, когда в стране начались процессы очищения, кстати, триггером коим послужило дело одного провинциального графа, все эти Юсуповы, Сольские, Державины и прочие узрели в этом покушение на свою, как им кажется, незыблемую власть. Надоело князь! Вот где они все у меня! — После этих гневных слов Император похлопал себя по загривку своей нехилой дланью. Но, поостыв, уже более ровным голосом продолжал: Выходит, Верещагиных, Поплавских, Родионовых и еще кучи родов, члены коих были уличены во взяточничестве и осуждены на длительные сроки каторжных работ им не жалко, а каких-то Коринфских едва ли не в ультимативной форме требуют не просто пощадить, но восстановить в правах. Как вы думаете, Михаил Леванович, с чего бы подобная забота?
Князю Табидзе долго размышлять не пришлось, поскольку ответ лежал на поверхности. При этом, как вполне опытный царедворец он выдержал полагающуюся минутную паузу, сделав вид, что крепко призадумался. Наконец заговорил:
— По моему разумению, Государь, опасаются судебного прецедента. Сегодня по решению суда фактически обескровили целый род, завтра по требованию какого-нибудь главы семейства лишат власти патриарха.
— Абсолютно верно, Михаил Леванович, — царская физиономия расплылась в самой добродушной улыбке. — Вот только насчет обескровленного графского рода Коринфских я с вами категорически не согласен. Видите ли, дорогой мой князь, я со всем возможным тщанием ознакомился с этим, весьма скандальным делом, и пришел к выводу, что Александр Николаевич был в своем праве оставить без «боковых ветвей» древо рода Коринфских. Там дело едва не дошло до полного его разорения в результате грабительских действий глав семейств, входивших в состав рода. Я уважал при жизни и продолжаю уважать покойного Альмансора Фаттаховича Коринфского-Квинта как беззаветного патриота и борца с некротическими тварями, но как хозяйственник, скажу вам, он оказался абсолютно никудышным. А вот ставший у родового кормила по воле судеб Полубояринов проявил себя как вполне грамотный организатор, сумевший поднять род фактически из праха. К тому же, он оказался человеком с характером и, выражаясь фигурально, — император с видом заядлого рыболова раздвинул перед собой руки, — с вот такенными зубищами. Буду посвободнее, как-нибудь за рюмкой чая, поведаю вам много чего интересного про этого Полубояринова из того, что нарыла про него служба государственной безопасности, совместно с жандармскими и полицией. С виду обычный юноша, не трус и за женским полом не прочь приударить. Но при более пристальном рассмотрении внутри него стержень из адамантита. К тому же, мозгами не обделен и хитер как сотня ханьцев. Тут много чего интересного про него «нарыли» мои добры молодцы в том числе подозрение в физическом устранении одного из родственников, мутные сделки с соседями насчет спорных территорий. Короче, весьма ловкий и изворотливый юноша. Вот только, всё это на уровне догадок и домыслов, иными словами, бездоказательно.
— Как это бездоказательно, Ваше Величество⁈ — Возмущенно воскликнул Табидзе. — А за какие такие заслуги получают зарплату комитетские сотрудники, полицейские и жандармы⁈ Арестовать, прижать к стенке с помощью опытного менталиста! Коль виновен, пусть ответит по закону. А коли нет, так на нет и суда нет.
— Вот с этим закавыка, Михаил Леванович. Несмотря на то, что некоторые моменты криминального характера едва ли не напрямую указывают на непосредственное участие Полубояринова в их реализации, при этом скрытое ментасканирование юноши специалистами КГБ доказывает его полную непричастность. Даже