— Слушай, а что ты здесь делаешь одна-одинешенька? Не страшно тебе?
— Страшно, серый волк, очень страшно, — съязвила она.
— А если серьёзно? — не привык он, чтобы девушки с ним так разговаривали.
— Машина моя сломалась, пришлось пешком до города идти.
Мансур задумался, припоминая, видел ли он машину где-нибудь на дороге. Он бросил на неё взгляд, и душа превратилась у него в шар для бейсбола, по которому эта девушка ударила битой, спросив:
— Ну так что, аксакал, подбросишь?
— Я не старый, — ответил он, пытаясь унять неизвестно откуда взявшийся страх. — Может, старше тебя, но не намного.
Было в её лице что-то такое, что он не мог уловить. Веяло от неё опасностью, и в мозге копошились воспоминания, будто она была когда-то в них. Так иногда действуют люди, перебирая кипу фотографий с целью найти нужное лицо. Но он не мог, память хоть и подчинялась ему, но наотрез отказывалась показывать именно это лицо. Будто засекреченное, будто она была участницей самого страшного воспоминания.
— Ну ты долго, девушку, будешь на свежем воздухе держать?
— Свежий воздух полезен, — сказал он, судорожно размышляя.
Первой его мыслью было утопить газ в пол и умчаться от этой красотки куда подальше, в самые дальние края. Даже, возможно, покинуть страну, затесаться где-нибудь во льдах и снегах Арктики, потеряться из виду человечества. Преодолев эти мучительные, полные наслаждения от мнимого спасения мысли, он снова взглянул на неё. Рациональное мышление подсказывало ему, что перед ним хрупкая молодая девушка и она не в состоянии причинить ему какого-либо вреда, даже если у неё где-то спрятан нож. В голове всплыла фотокарточка, на ней запечатлена одиноко стоящая машина у самого края этой дороги. Он успокоился. Незаметно выдохнул, снимая напряжение. Его любовь к Аллаху, к жизни и человечеству в общем требовала от него, чтобы он довёз девушку до города, он не мог оставить её здесь, посреди деревьев и мрака. Если он уедет, то всю жизнь будет терзать себя за брошенную среди лесов бедолагу, а этого он не хотел и позволить себе не мог.
Она, решив, что он не посадит её в свою машину, махнула ему небрежно рукой и рванула вперёд. Он разжал губы и выкрикнул:
— Стой, садись давай, подвезу.
Девушка развернулась. Он дотянулся до багажника, открыл его и достал оттуда нож. Спрятал возле своего сиденья со стороны дверцы. Так, на всякий случай, его душа оставалась напряжённой в форме мяча для бейсбола. Он сам себя утешил мыслью, что так спокойнее. И как ему показалось, она не видела, что он достал оттуда.
Она залезла в машину и уселась на переднее сиденье. От её тела по салону разнёсся запах чистой кожи с нотками болотной тины. Мансур сморщился, хотелось посмотреть на неё, но он не мог заставить свой же взгляд обратиться в сторону прекрасной незнакомки. Было страшно, не иррациональный страх окутывал его, как болотная мерзость, которую источала она и эфирно, и запахом. В голову закрались сожаления, заплясали, как шуты перед королём, отбивая ножкою такт — зря ты её посадил.
Педаль под тяжестью сильной ноги вдавилась, и машина тронулась вперёд. Пассажирка молчала, не говорил и он.
— Есть курить? — спросила она мелодично, в голосе её Мансур чувствовал нотки самоудовлетворения.
— На, — он, не глядя на неё, протянул пачку сигарет и зажигалку.
В салоне запахло дымом. Он заполнял всё, стелился перед лобовым стеклом, мешал видеть дорогу. Глаза Мансура заслезились от едкого дыма. Будто она выдыхала его ему в лицо. Мансур протёр глаз. И в голове его вспыхнуло изображение лежащего посреди раздробленного пулями черепа глаза. И этот образ запустил цепь воспоминаний.
Он в стриптиз-баре, главный говорит с женщиной, та ему грубо отвечает.
Его первое важное задание в составе бригады. Мансур с такими же новичками подходит к бару женщины. В руках увесистые коктейли Молотова. Он поджигает серую пропитанную бензином тряпку, воткнутую в горлышко, и швыряет весь бутыль в здание. Та разбивается, жидкость расплёскивается об стену, разгорается, а языки пламени, словно несчётное количество змей, расползаются, клубятся, пожирая собственное гнездо. За его броском следуют другие, он помнит звон стекла, на манер дождя сыплющегося на тротуар. Тогда ему казалось, что он делает нечто богоугодное, то, благодаря чему станет любимцем Аллаха. Тепло, исходящее от огня, вторило его мыслям, как будто озаряя избранного, грея его. Впервые в жизни он видел, как горит здание — незабываемое впечатление. Очарованный оранжевым танцем, он смотрел на огромный горящий факел — стриптиз-клуб Жанны.
Затем похороны одного из знакомых, пара молодцов подбежали к нему, когда он сидел в машине, и расстреляли из пистолетов.
Ещё похороны.
И ещё.
Он с пистолетом стоит в подъезде и ждёт, когда зайдёт его цель, рядом подстраховывает родственник. Мансур видит затылок, подставляет к нему конец глушителя, пистолет становится до одури тяжёлым, словно титановый. Он прижимает ладонью конец обоймы. Человек, к чьему затылку приставили оружие, поднимает руки вверх. Что-то говорит, но Мансур слышит лишь густоту, через неё голос жертвы становится всего лишь неразборчивым бормотанием. Палец пытается спустить курок, но тот слишком тяжёлый, сил не хватает сдвинуть его с места, он силится, пытается. Пластмассовая часть поддаётся нажиму с трудом, но всё же отходит назад и ещё. Пока не раздаётся плевок, звук которого намного громче, чем он ожидал, тело резко падает на пол, а густота разбивается вдребезги, теперь уши и голову заполняет противный звон.
Он снова видит ту женщину, владелицу стриптиз-клуба, она разъярена, кричит. Что-то доказывает, обещает, клянётся. Её лицо красивое, он думает, как с таким красивым лицом можно быть такой жестокой. Как с таким красивым лицом можно сесть к нему в машину через столько лет?
Он в кафе среди трупов, идёт робко, неуверенно, боясь наступить на кровь, на трупы. Он боится, что если его нога коснётся мёртвого, то тот восстанет и задушит его за то, что посмел потревожить вечный покой, за то, что не лёг рядом с ними. Он выходит из кафе, перед глазами та женщина, это её рук дело. Он вспоминает её ехидную улыбку. Жестокий взгляд. Его мозг воспроизводит, как она шевелит губами, верхняя вздымается, нижняя опускается, произнося имя:
— Жанна.
Он снова в машине. Попутчица закончила курить, открыла окно и выбросила окурок. Она снова молчит. Походу наговорилась на несколько лет вперёд. Мансур всё также боится перевести взгляд на неё, у него есть