— Слава богу. Я боялся, что они… что он попытается добраться до тебя через них.
— Мы успели вовремя, — жестко сказал я.
— Андрей, — Михаил посмотрел мне в глаза. — Будь осторожен со Стригуновым. Он профессионал, но… он тоже часть системы. Если он решит, что я слишком опасен, или что риск спасения слишком велик… он может просто устранить проблему. Вместе с носителем.
— Я знаю, — кивнул я. — Поэтому я не сказал ему про Раковину. И про то, что мы можем говорить вот так. Для него ты, ценный ресурс, который нужно прибрать к рукам. А ресурсы не уничтожают, пока они приносят пользу.
— Надеюсь, ты прав.
Он встал.
— Мне пора. Отец скоро выйдет на связь. У меня очередное задание, проанализировать экономику ремесленников в Логосе. Скука смертная, но это хороший шанс. Я попробую… ввернуть тему про богов.
— Удачи, Миха.
— И тебе, капитан.
Он потянулся к раковине, чтобы деактивировать ее, но та ожила.
Раковина на столе не просто перестала светиться. Она завибрировала, и эта вибрация прошла сквозь дерево стола, отдаваясь в моих руках неприятным зудом. Перламутровое, успокаивающее сияние сменилось тревожным, пульсирующим синим светом, похожим на отблеск грозового разряда.
А потом раздался Голос.
Он возник прямо в голове, гулкий, влажный, древний, словно доносился со дна Марианской впадины.
«Тишина… лишь пауза перед криком. Они слышат даже когда ты молчишь, Искатель».
Звук был настолько реальным, что я дернулся, едва не опрокинув стул. Раковина издала тонкий, жалобный треск. По ее идеальной поверхности пробежала тонкая паутинка трещины.
[Системное уведомление]
Прочность предмета [Раковина Отчуждения] снижена. Текущая прочность: 11/12.
Мы с Михаилом переглянулись. В его глазах я увидел отражение собственного ужаса.
— Ты это слышал? — прошептал он, хотя вопрос был риторическим.
— Слышал, — ответил я, осторожно касаясь трещины на артефакте. Она была горячей. — Это был не системный звук.
— И не игровой, — добавил Михаил. — Это… это был канал. Двусторонний. Кто-то нас слушал. Или пытался предупредить.
— «Они слышат даже когда ты молчишь», — повторил я. — Охотники?
— Или НейроВертекс. Или сам Странник. — Михаил нервно потер шею. — Черт, Андрей, эта штука… она не просто глушилка. Это телефон. И на том конце кто-то очень могущественный.
— Удир, — вырвалось у меня.
Михаил удивленно посмотрел на меня.
— Кто?
Я на секунду задумался. Слишком много совпадений. Слишком много нитей сходилось в одну точку. Я достал [Лунный Светоч] и положил его на стол рядом с раковиной. Посох мгновенно отозвался на присутствие артефакта, его навершие засветилось мягким, серебристым светом, вступая в резонанс с синим сиянием раковины.
— Смотри, — сказал я и расшарил ему описание посоха и свой новый квест.
Михаил склонился над столом, вчитываясь в текст. Я ожидал, что система снова заблокирует передачу, выдаст ошибку или «абракадабру», как это было с Сергеем и куклой. Но нет. Михаил видел все. Каждую букву.
— «Пробуждение Забытого»… — прошептал он. — Удир, Владыка Вечной Жизни и Абсолютного Холода. Континентальное задание.
Он поднял на меня глаза. В них больше не было страха. В них горел тот самый огонь исследователя, который я так ценил.
— Ты тоже видишь это, — констатировал я. — Потому что ты тоже Сверхперсонаж. Система считает нас равными.
— Или связанными, — поправил он. — Удир… Это имя не упоминается ни в одной официальной хронике. Ни в одном мифе. Я перерыл всю библиотеку Логоса, Андрей. Там есть Валариус, Солон, Церера… Но Удира нет.
— Значит, он из «Ложных», — предположил я. — Из тех, кого изгнали. Или стерли.
— Стерли, — кивнул Михаил. — Это больше похоже на правду. Победители пишут историю, а проигравших вымарывают из летописей. Но если он существует… если его можно вернуть… это значит, что весь пантеон, это не константа. Это переменная.
Я попробовал нажать кнопку «Поделиться заданием». Интерфейс мигнул зеленым.
[Предложить игроку [Легенда] присоединиться к заданию «Пробуждение Забытого»?]
— Я могу взять тебя в долю, — сказал я. — Мы можем выполнить это вместе.
Михаил посмотрел на уведомление, потом на меня. И покачал головой.
— Нет. Не сейчас.
Он отодвинул от себя интерфейс.
— Андрей, подумай. Я под колпаком. Каждый мой шаг, каждый принятый квест логируется. Если в моих логах появится «Пробуждение Забытого»… «Охотники» увидят это. Они поймут, что я не просто бард. Что я связан с чем-то глобальным. И они поймут, что я связан с тобой. Это конец нашей конспирации.
Он был прав. Чертовски прав. Я снова поторопился, поддавшись эмоциям.
— Прости. Ты прав.
— Но информация… — Михаил постучал пальцем по столу. — Информация, это другое дело. Я могу искать, не принимая квест. Я могу копать. Удир… Вечная Жизнь и Абсолютный Холод. Это же шизофрения.
— Что?
— Двойственность, — пояснил он, и его голос стал оживленным. — Ты рассказывал про Цереру. Мать и Голод. Жизнь и Гниль. Теперь Удир. Жизнь и Холод. Тебе не кажется, что у местных богов… раздвоение личности?
Я вспомнил безумную Дриаду, разрываемую между двумя ипостасями своей госпожи.
— Кажется.
— Я читал одну статью, — продолжил Михаил. — Давно, еще на бете. На каком-то закрытом форуме. Автор, кажется, был реальным психологом. Он анализировал поведение богов Этерии и пришел к выводу, что их структура личности… нестабильна. Что объединение противоположных концепций в одной сущности неизбежно ведет к психозу. К распаду. Он называл это «Божественной Шизофренией».
— И что с ним стало? С автором?
— Его засмеяли, — усмехнулся Михаил. — Сказали: «Чувак, это игра. Это ИИ. У них нет психики». Он удалил тему и исчез. Но сейчас… сейчас мне кажется, что он нащупал что-то важное. Что если Война Раскола, это не война разных богов? А война внутри самих богов? И Удир, это тот, кто проиграл эту войну самому себе?
Мысль была пугающей и завораживающей одновременно. Если боги безумны, то и мир, построенный ими, безумен.
— Я поищу, — пообещал Михаил. — Попробую найти следы той статьи. Или похожие теории в древних текстах. Но не сейчас. Сейчас у нас другая задача. Крот.
Он встал.
— Мне пора. Сеанс связи скоро. Я закину наживку. «Ложные Боги», да?
— Да. «Ложные Боги», «Глобальный Ивент».
— Сделаю. Удачи, капитан. И… спрячь эту ракушку подальше. Она меня пугает.
— Меня тоже, — признался я.
Михаил растворился в воздухе. Я остался один в тишине, которая теперь казалась не спасительной, а зловещей. Я убрал треснувшую раковину в инвентарь, чувствуя, как она все еще слабо вибрирует, словно эхо того голоса.
Удир. Церера. Шизофрения богов. Крот в корпорации. «Охотники».
Все это сплеталось в такой тугой узел, что мне казалось, стоит потянуть за одну ниточку, и все мироздание рухнет мне на голову.
Я вышел из игры.
Глава 13
Мир Этерии