И это была её ошибка. Яростная, слепая атака.
Я не стал уворачиваться. Наоборот, сделал шаг навстречу, вложив в удар всю мощь упыря и всю свою ярость. Мой меч, вспыхнувший вдруг ярким пламенем, что могло по силе поспорить с огнем из кузни Сварога, прошёл сквозь одну лапу, отсекая её, и вонзился прямо в ту самую массу водорослей.
Раздался даже не крик, а оглушительный, надрывный визг. Из раны хлынула не кровь, а чёрная, зловонная жижа. Туман вокруг неё разорвало, клочья его разлетелись в стороны, и я увидел её истинное обличье — маленькое, сморщенное, жалкое тельце, испещрённое дырами.
— НЕТ! — завопила она. — НЕ СМЕЙ!
Я провернул клинок и рванул вниз, рассекая её надвое. Визг оборвался. Её тело не стало распадаться, как у упыря. Оно просто рухнуло на землю и начало быстро разлагаться, превращаясь в зловонную лужу и груду гниющих кореньев.
Сила твари хлынула в меня, и в тот же миг надо мной грянул гром. Это ведьма, наконец, выпустила накопленную энергию. Не в меня — выше. Прямо над моей головой пространство разорвалось, и оттуда хлынул ливень из чёрных, острых как бритва, шипов. Каждый был размером с мою руку.
Упыриная скорость снова спасла меня. Я кувыркнулся в сторону, шипы впивались в землю там, где я только что стоял, с противным шипящим звуком, прожигая её до дыма.
— Ничтожество! — проскрежетала ведьма.
Её капюшон слетел, и я увидел её лицо. Когда-то оно могло называться красивым. Теперь это была восковая маска с натянутой кожей, испещрённой чёрными жилками, и горящими красными угольками глаз. Её рот искривился в гримасе бешенства.
— Я сотру тебя в пыль! Я выжгу твою душу!
Она взмахнула посохом, и от него отделились три тени. Они приняли форму волков с пустыми глазницами и клыками из абсолютной тьмы. Взрыкнув, те бросились на меня.
Я встретил первого мечом. Клинок прошёл сквозь тень, не причинив никакого вреда, и чуть не вырвался из моих рук от дикого холода, которым повеяло от существа.
Второй вцепился мне в плечо, и я почувствовал, как ледяные клыки ищут путь к кости, а по телу разливается парализующий яд.
Третий рванул к горлу.
Адреналин и чужая сила вскипели во мне с новой силой. Я кинулся вперёд, не пытаясь стряхнуть с себя тень, и врезался в ведьму плечом. Мы оба полетели на землю. Посох вылетел из её хватки и откатился в сторону.
Её чешуйчатая, нечеловеческая рука впилась мне в лицо, пытаясь выцарапать глаза. Я поймал её запястье и с силой, которой сам не ожидал, стал отгибать его назад. Кости затрещали. Она закричала — не магическое заклинание, а простой, человеческий крик боли и ярости.
— Умри! Умри, тварь! — выдохнул я, чувствуя, как ее сила перетекает в меня через точку соприкосновения. Это было совершенно не то, что я получил от упыря. Не грубая мощь, а знание. Древнее, изощрённое, полное чёрных дыр и запретных формул. Оно обжигало сознание.
Тени-волки рассеялись без направляющей воли хозяйки. Я придавил её всей тяжестью, не отпуская её руку.
— Мой Князь… он придёт за тобой… — прохрипела она, и из её рта пошла чёрная пена. — Он…
Я не дал ей договорить. Моя свободная рука с зажатым в ней мечом описала короткую дугу. Сталь, всё ещё горящая синим, прошла через её шею безо всякого сопротивления.
Красные глаза Ведьмы широко распахнулись, полные не боли, а абсолютного, вселенского изумления. Потом свет в них погас. Её тело не исчезло. Оно просто застыло, а потом начало быстро стареть, сморщиваться, превращаться в пыль, пока от неё не остался лишь истлевший багровый балахон и рассыпавшийся на несколько частей череп.
И тогда их сила — и Кикиморы, и Ведьмы, — обрушилась на меня.
Это был не поток, как от упыря. Это был взрыв. Вселенная внутри моей головы расширилась, сломала старые границы и выстроила новые. Я закричал от переполняющих ощущений. Моё тело горело и замерзало одновременно. Суставы хрустели, выпрямляясь, шрамы на теле исчезали, кожа натягивалась, становясь упругой. Я чувствовал, как годы усталости, боли и лишений покидают меня. Я не просто исцелился — я наконец-то помолодел. Наполнился такой силой, которой не имел даже в лучшие годы.
Но главное происходило внутри. Мой магический источник, до этого скудный, затхлый ручеёк, прорвало. Он разлился полноводной, бурной рекой. Я чувствовал, как во мне просыпается знание. Не заклинаний — понимание. Понимание структуры мира, потоков силы, тёмных и светлых. Я мог чувствовать каждую травинку вокруг, каждый камень, каждую каплю росы. Я мог бы, кажется, прикоснуться к самой ткани реальности и изменить её.
Я стоял на коленях посреди разгрома, дышал тяжело, и из моей груди вырывался не крик, а победный рёв. Я был жив. Я был силён. Я практически стал собой прежним, тем, кто не боялся выйти даже против слабого бога. Зря я думал, что мне понадобится убить много высших для восстановления — хватило и трех, чтобы дать телу очередной толчок.
Уверенность, горячая и всепоглощающая, заливала каждую клетку моего тела. Всё получится. Я смогу. Я найду способ остановить его. Я…
И тут мои глаза упали на тёмную фигуру, всё ещё лежащую у подножия дуба. Незнакомка. Та, что была на грани смерти от мерзкого «поцелуя» упыря, а потом стала невольной причиной всей этой бойни.
Эйфория мгновенно схлынула, сменилась холодным, трезвым осознанием. Я забыл о ней. В пылу битвы, в упоении собственной силой, я оставил её умирать.
«Нет, — подумал я, резко поднимаясь. — Нет, не сегодня».
Подошёл к ней, отбрасывая в сторону обломки ветвей и останки нечисти. Она лежала на боку, бледная, как смерть, но на её шее уже не было ужасной раны — сила упыря, видимо, залатала и её, когда я поглощал его энергию. Дыхание её было поверхностным, прерывистым.
Я осторожно перевернул её на спину. Под головой у неё была лужа крови, но сама рана на затылке, образовавшаяся, видимо, от удара о камень при падении, уже затягивалась. Она была жива. Чудом, но жива.
Я вздохнул с облегчением, которого сам не ожидал. И в этот момент её глаза внезапно открылись.
Они больше не были холодными и безразличными, как раньше. Они оказались полными боли, страха и… узнавания? Она смотрела на меня, не мигая, губы беззвучно шевельнулись.
Потом её веки снова сомкнулись, и незнакомка погрузилась в забытье.