На сказочнице — пестрая, в мелких синих и белых цветочках ситцевая кофта, почти такой же фартук, бордовая ситцевая юбка. Рассказывала она обо всем с увлечением, порой заразительно смеялась. И сказки рассказывала хорошо: интересно, впечатляюще (редко-редко, когда запнется и скажет: 'Сейчас вспомню).
Большинство сказок, как было отмечено, А. С. Кожемякина переняла от своей матери и рассказывала их, кажется, так же, как когда-то слышала: редко изменяла что-нибудь в них, еще реже прибавляла что-либо от себя. Когда ей порой говорили, что в таком-то месте сказка, пожалуй, по-другому должна рассказываться, она уверенно отвечала; «Нет, я так слышала». Нам приходилось спрашивать ее о том, что значат такие слова, как волпицы («33 волпицы долбятся во рту» — в сказке «Водяной царь»), чища («Подсоби мне чищу покопать» — из сказки «Как черт мужику помог») и другие, она постоянно отвечала: «А почему я знаю?… Помню, так рассказывали».
За пять лет общения с А. С. Кожемякиной нами записано от нее сорок сказок (свыше 10 сказок она забыла), несколько десятков старинных сибирских песен, частушек, прибауток, много загадок.
Сказочный репертуар Кожемякиной не только велик, но и разнообразен. Кожемякина рассказывала и богатырские, и волшебные, и авантюрные, и бытовые сказки.
Две трети репертуара Кожемякиной составляют волшебные сказки, большая часть которых рассказана с большим мастерством.
Несмотря на изменения, которые претерпела старинная русская сибирская сказка под влиянием новых форм жизни, о чем свидетельствуют уже собиратели 20-х годов, в деревнях и селах Западной Сибири еще живет традиционная сказка, сохраняясь в лучших своих образцах в творческой памяти одаренных сказочников. В репертуаре Кожемякиной волшебная сказка сохранилась во всей классической стройности и традиционном оформлении. Причина этому — не только превосходная память сказочницы. Определяющую роль сыграла здесь любовь А. С. Кожемякиной к сказке и бережное к ней отношение как к целостному художественному организму.
Повторения — основной прием в композиции сказок Кожемякиной. Они очень разнообразны: повторяются отдельные слова и выражения, и целые эпизоды сказки, и так называемые общие места, сказочные формулы. Обильно использовались сказочницей синонимы и рифмы, чаще всего глагольные.
Чувство формы, стиля в большой мере было присуще Кожемякиной. С большим художественным тактом использовала она в своих сказках богатый поэтический реквизит народного эпоса. Так, преимущественно в сказках волшебно-героических — о змееборчестве, трех царствах, — рядом со сказочными формулами появляются и общие места былинного эпоса.
Герои сказок «Мишка — кошкин сын», «Суворушка», «Ополон-царевич» — богатыри. Они растут «не по дням, а по часам», «как пшеничное тесто на опаре». Они так красивы, что «на эдакого красавца все бы зрел да смотрел, очей не сносил». Такой богатырь, седлая коня, «кладет на него потники, на потники-коврики, на коврики-ковры сорочинские, подтягал двенадцать подпруг шелковых, вставал вальяшно, садился в седельце черкацко, брал с собой меч-кладенец, бил коня по крутым бедрам. Конь рассержается, выше лесу подымается, выше лесу стоячего, ниже облака ходячего».
Анастасия Степановна охотно повторяла сказочные описания, расцвеченные эпитетами: «На гумешке стоит стол дубовый, скатерти браные, питва пьяные, чо тебе душа желат и кровать тесова, перина перова, пуховка пухова» («Мишкинo счастье»).
Кожемякина любила красивые, звучные слова эпических формул сказок. Произносила их увлеченно, с пафосом, радостно и громко.
Среди записанных от Кожемякиной сказок находятся превосходные образцы новеллистической бытовой сказки и бытового народного анекдота. Таковы, например, сказки «Умная дочь», «Фома Берников», «Ванька-дурак», «Как хохол быка в ученье отдал». Тексты бытовых сказок немногословны, остроумны и так же выдержаны по своей форме, как и волшебные сказки.
Сказки А. С. Кожемякиной не только расширяют наши сведения о распространении и бытовании традиционной сказки в Западной Сибири, но и вводят в русскую сказочную литературу тексты, значительные по своим художественным достоинствам.
При их печатании сохранены особенности речи сказочницы. Правка допускалась чаще всего тогда, когда транскрибированное написание слов не вызывалось необходимостью сохранения основных диалектных особенностей, но значительно затрудняло восприятие текста при чтении. Исходя из тех же целей, в ряде случаев сохранены разночтения, недопустимые при печатании обычного текста. Например, показав, что для сказочницы характеры, сибирские «чо», вместо «что», «маёва», вместо «моего», усеченные формы глаголов, мы в других случаях для удобства чтения даем литературные формы написания этих слов.
Иногда сама сказочница дает основания для сохранения разночтений. Так, обычное «говорит» сменяется у нее на сокращенное «гварит» (и даже «грит»), когда это слово вставляется в прямую речь как беглое указание на говорящего героя сказки.
Сказка, как произведение фольклора, рассчитана на устное исполнение. Она многое теряет при любой форме записи. Чтобы в какой-то степени возместить эти потери, возможно, следует читать сказки вслух, прислушиваясь к ритмическому складу народной речи, замечая богатство синонимических повторов, наслаждаясь красочностью эпитетов, оригинальностью сравнений. При восприятии на слух найдут оправдание многие особенности, которые на письме кажутся неоправданными отступлениями от общепринятых норм. Полная унификация, пожалуй, обеднила бы тексты сказок и не соответствовала замыслу представить читателю сказки А. С. Кожемякиной, так сказать, в первозданном виде.
В Омской области живет немало замечательных знатоков сказок. От некоторых из них местные фольклористы записали десятки различных сказочных текстов. Большой известностью в Любинском районе пользуется Анна Кузьминична Лукина, жительница деревни Веселая Поляна, которая знает около тридцати сказок. Прекрасны ее сказки «Настасья-краса — золотая коса», «Белоснежка», «Ворон и Ворониха», «Анна-воителка», «Иван — перекати горошек». Анна Кузьминична успешно выступала по телевидению, а также на областном фестивале фольклорной песни. Она знает много старинных песен, частушек, пословиц, загадок, рассказывает легенды об Ермаке. В селе Больше-Могильном этого же района рассказывают сказки брат с сестрой — Балагуры Галина Андреевна и Николай Андреевич, В этом же селе от В. С. Проскурякова записано несколько сказок и анекдотов. От II. С. Кориковой из села Форпост Большеуковского района записано 16 сказок, от Я. А. Острикова, колхозника деревни Покровки Любинского района-10 сказок. В селе Екатерининском Тарского района известен сказочник Александр Спиридонович Марамчин.
И. Коровкин
Суворушка[2]
(Указатель № 502 и 465А)[3]
ил-был царь. У этого у царя был сын Иван-царевич. Он рос не по годам, а по часам, как пшеничное тесто на опаре кис. Вырос, уж жених сделался. Сделал ему царь стрелу. «Иди, стреляй во чистое поле. Куда стрела полетит, туда свататься пойдем». Улетела стрела неведомо куда. Он пошел искать, нашел ее у Булата-молодца в темной темнице. «Отдай, Булат-молодец, мне эту стрелу». — «Выпусти меня из