Даже после завершения звонка я не могу сдвинуться с места и, стоя под дождем, смотрю вверх на башню. В голове, уже изрядно промокшей, всплывали чертежи и наброски, и я представляла, как мужчина, красивый и с изящной формой, идет по изогнутым коридорам внутри башни. Это доставляло мне такое наслаждение, что я невольно закрывала глаза. Я больше не была ни внутри, ни снаружи. Я сама становилась архитектурой, формирующей и внутреннее, и внешнее, и живые, реальные люди со своими чувствами входили и выходили из меня.
Предавшись этому безграничному наслаждению, я почувствовала, что что-то приближается. Видение будущего башни. Оно, бескрайнее, раскрывалось перед моей сетчаткой. Но это было обыденное будущее. Даже не архитектор, даже тот, кто никогда не проектировал гигантских сооружений, мог предсказать его. «Токё-то Додзё-то» падет. Может быть, через минуту, может быть, через сто лет. Она рухнет. Все, что построено, строится с тем осознанием, что оно однажды рухнет. Как и люди рождаются с тем осознанием, что однажды умрут. Башню можно разрушить множеством способов. Тектонический сдвиг разрушит ее основание, и башня падет. Или огромный объект свалится с неба и раздавит ее. Или же одним махом небесной руки…
Я хотела сопоставить воображаемые ответы с реальностью.
Но вдруг в темноте своих век я вижу совершенно иное будущее.
Я не падаю. Я продолжаю стоять.
Ко мне подходит случайный прохожий. Он видит меня и решает: эту женщину нужно оставить здесь навечно. Почему он приходит к такому странному выводу – непонятно. Может, он ненавидит Сару Макину и хочет оставить меня в знак предостережения для граждан. Может, он просто хочет, чтобы женщина стояла, у него такая абсурдная мысль. Ведь в городе с четырнадцатью миллионами жителей обязательно найдется хоть один, кто мыслит иррационально. Пирамиды Гизы или Парфенон тоже вряд ли созданы по причинам, которые были понятны всем. Наверняка некоторые сомневались – зачем тратить столько денег и сил ради богов, которые, может, вообще не существуют. С точки зрения далекого будущего можно сказать, что вся архитектура – безумное разрушение. И Национальный стадион, и «Токё-то Додзё-то» безумные здания, которые никогда не должны были быть построены, должны были остаться unbuilt. Но ведь как и люди рождаются без особой причины – так и настоящей архитектуре не нужны выдуманные оправдания.
И вот этот мужчина решает, что я должна здесь остаться, и он строит вокруг меня опалубку и заливает сверху бетон. Застывает не только мое тело, но и вся моя жизнь на этой земле. Я продолжаю стоять на прочном фундаменте, которому не страшны ни ветер, ни дождь. Это вполне возможно. Если я могу описать это словами, то значит, это потенциально реализуется. В этом словаре будущего такое уже возможно. Мужчина, само собой, – не только архитектор, но и скульптор, и, прежде чем бетон затвердеет, он лепит из него мой истинный облик – статую Сары Макины.
Но закрытые глаза не отражают духа Сары Макины, и это противоречит его эстетике, поэтому он искусно воссоздает мои глазные яблоки, такие же, как и мои настоящие. И два моих глаза будут вечно смотреть на башню и никогда не опустятся вниз. И как у великих личностей, чьи образы сохраняются в веках, у моих ног появляется табличка:
«Сара Макина, взирающая на Токё-то Додзё-то».
Неплохая конструкция. Может простоять вечность.
Вскоре вокруг начинают собираться люди. Каждый шепчет что-то свое, каждый хочет дать мне имя, описание, определение. Но я не понимаю ни слова. Только вижу, что их пальцы, указывающие на меня, говорят одно и то же:
– Смотрите, Ecce homo.
Но что, если я захочу ответить им? Что, если я захочу снова пройтись по этому городу? Придумать новую архитектуру, новое здание, которое должно быть построено?
Я погружаюсь в бесконечный поток вопросительных знаков, который подтачивает колонны и балки изнутри, и ощущаю, что придется искать ответы. Я должна их искать. Как долго? Пока это тело не перестанет держаться. Пока моя голова, набитая словами, не ударится о землю и небо не поменяется с землей местами.
Спасибо за выбор нашего издательства!
Поделитесь мнением о только что прочитанной книге.
Примечания
1
Название книги в оригинале записано японской азбукой катакана, используемой для записи иностранных слов. – Прим. пер.
2
Стоит отметить, что этот стадион в реальной жизни не был построен, а Токийскую Олимпиаду провели в 2021 году.
3
Японский новогодний песенный конкурс, уже ставший традиционным, называется «Красные против белых». Передача идет по телевизору 31 декабря, и на нее приглашают самых популярных исполнителей уходящего года, а также всенародно любимых звезд. – Прим. ред.
4
– Они правда собираются проводить Олимпиаду в такую жарищу?
– Почему-то мне хочется сразу же сказать ему «простите» (англ.).