Но задумайтесь о том, кто в вас протестует – чьи это доводы и чьё недовольство? Кто ищет любую возможность держаться за ваше «я»? И не просто держаться, а вот так эпично – сжав челюсти и кулаки? Кто испытывает эту тревогу, когда вы ставите под сомнение реальность своей «личности»?
Если вы окажетесь в достаточной степени честны с собой, то поймёте: этот страх испытывает именно ваше «я». Это оно боится, что вы откажетесь от него, а точнее – изобличите его отсутствие.
Наше слабосильное, выдуманное, безосно́вное «я» можно понять: оно боится собственной смерти ровно так, как оно пугает нас нашей. Бедный, глупый андерсеновский голый король больше своих подданых боится разоблачения. Что если он сознается, что ощущает себя голым?..
«Как, король не видит своего платья?! Боже мой, значит, он не король! Какой позор, катастрофа! Что станет говорить княгиня Марья Алексеевна?!»
Но что поделать, если король не на месте? Что поделать, если никакие попытки найти «я» в нашем мозге нейроучёным, мягко говоря, не удались? Даже нейронные корреляты сознания[1] – и те, как оказывается, – лишь гипотетическая фикция.
И что же, мы, зная всё это, по-прежнему будем стыдливо скрывать свою «срамоту»? Ссылаться на то, что у нас есть какое-то «ощущение», «чувствование», которое мы называем собственным «я»? Но это, право, даже как-то неловко…
В самом деле, что мы такого особенного чувствуем, что утверждаем своё «я» со столь безапелляционной уверенностью? Как мы это «нечто» чувствуем? Откуда вообще возникает это ощущение? Нам кажется? Мы просто привыкли к этой мысли?
Что произойдёт, если мы вдруг и в самом деле осознаем, что наше «я» является, как бы сказал нейробиолог, лишь «сетевым эффектом» – то есть обычной психологической иллюзией? Мы тут же умрём, склеим ласты, нас вынесут ногами вперёд?
Когда иллюзия рассеивается, то, что создавало её, остаётся прежним. Уходит лишь заблуждение. Так стоит ли бояться?
Конечно, я не говорю о душе, Боге или о чём-то таком – упаси Господь! Наука тут абсолютно бессильна. И уж точно не мне об этом говорить. Если кто-то испытывает религиозную веру – в просветление или бессмертие души, – остаётся лишь порадоваться за него.
Как врач-психотерапевт я не говорю о религиозных чувствах, но лишь о психических эффектах. Речь о невротической навязчивости, о сверхценной идее. Именно этим, по здравому и научному рассуждению, являются и наша «личность», и наше «я».
Неважно, видел ли кто-то ходящих по воде праведников или левитирующих над Гималаями святых – не об этом речь. Не нужно быть буддистом или последователем Христа, чтобы понимать очевидное: именно наше «я» – причина наших страданий.
Но религия, насколько я понимаю, и не ставит перед собой целью бороться со страданием как таковым. В ряде случаев оно даже приветствуется. По существу, религия лишь фиксирует связь нашего «я» с чем-то, что должно быть побеждено – гордыня и страх, самомнение и жестокость…
Мне же, как психотерапевту, надлежит бороться именно со страданием. Не призывать к чему-то Высшему, а показывать всё как есть, без утайки, с предельной честностью. И если так, то было бы странно не целиться в сам корень нашего страдания – в иллюзию нашего «я». Более того…
Внимание, сейчас будет дисклеймер!
Если вы вдруг рассчитываете на чудо: одного лишь действительного осознания иллюзорности вашего «я» для преодоления наших привычных страданий недостаточно. Всё, мягко говоря, чуть сложнее.
Нам предстоит большой и не самый простой путь:
• сначала мы просто поймём, с чем мы имеем дело, в чём состоит проблема, – ведь будь «я» лишь элементарной иллюзией, мы бы легко и давно с ней расправились;
• рассмотрев своё «я» со всех сторон – то есть взглянув на него со стороны, мы увидим, как оно вдруг исчезает, рассеивается – и не через отрицание, а лишь потому, что мы на него смотрим;
• и, уже получив этот опыт, мы сможем осознать свою жизнь, ведь свято место пусто не бывает – уйдёт «я», нам откроется что-то иное, что-то реальное, действительное, подлинное, настоящее.
Наивно думать, что можно освободиться от «я», не изменившись внутренне. И конечно, я понимаю, что этот план выглядит несколько пугающим. Если нам страшно просто усомниться в истинности своего «я» (хотя казалось бы!), то что уж говорить о попытки освобождения от него.
Не знаю, готовы ли вы к такому путешествию. Я даже не уверен, что оно возможно лишь через прочтение этой книги. И уж тем более я не знаю, нужны ли такие эксперименты именно вам. Быть может, столь радикальный подход покажется кому-то избыточным…
Но я решил попробовать. Как говорил герой одной книги, ставшей впоследствии культовым фильмом: «…по крайней мере я попытался»[2].
ПОСЛЕДНЯЯ ВОЗМОЖНОСТЬ
Честно говоря, я уже давно сбился со счёта – сколько книг я написал. Недавно мои коллеги подсчитали – получилось больше шестидесяти. Какие-то посвящены психологии, какие-то – сугубо профессиональные монографии по психотерапии, психосоматике, методологии и философии. Но ещё я пишу книги о будущем.
Когда я писал о «Четвёртой мировой войне»[3] – только ленивый меня не ругал. Когда написал «Дух времени. Введение в Третью мировую войну»[4] – критиков было уже меньше. Наверное, потому что уменьшилось и количество читателей, а те, кто ещё сохранил способность читать и вникать в суть, поняли, что я, в общем-то, совсем не фантазирую…
Так или иначе, я долго думал, писать ли мне ещё одну книгу, тем более такую – о «я».
Но как я и говорил, моё понимание будущего свидетельствует о том, что наша цивилизация стоит перед окном стремительно закрывающихся возможностей.
Ещё чуть-чуть – и все мы с неизбежностью превратимся не просто в подставку для своих гаджетов, о чём я предупреждал когда-то (и что, к несчастью, уже произошло), но окажемся в эхокамере[5], ретранслирующей случайные, стохастические эффекты «массового сознания».
Проще говоря, мы просто перестанем мыслить. Мы не сможем отличить реальность от цифровых эффектов, будем разговаривать сами с собой, даже не догадываясь, что нас никто не слышит. Мы погрузимся в муки Тантала, который, стоя в воде, не может напиться, а видя перед собой роскошные плоды, не может до них дотянуться.
И прежде у человека был небогатый выбор. Нас