— Неужели Виктор так почитает своих солдат, что будет преследовать меня до смерти? Это же всего лишь рыцари. Их долг — воевать и умирать, какой смысл мстить за тех, кто погиб на войне?
Глава 413
Кристалл маны
На борту корабля «Левиафан», в каюте, которая больше напоминала дворцовую спальню, Виктор проснулся в своей огромной кровати и смотрел в белоснежный потолок, украшенный золотой лепниной.
На его лице читалось недоумение и попытка найти себе оправдание.
— Чёрт! Как до этого дошло⁈ — пробормотал он, пытаясь вспомнить прошлый вечер.
Прижимаясь к нему с обеих сторон, спали две голые девушки, которые должны были лишь сопровождать детей, но явно имели свои планы на эту поездку.
«Я что, совсем себя контролировать не умею⁈ Увидел женщину — надо на неё залезть? Какого хрена я творил вчера?» — про себя возмущался Виктор, боясь шевельнуться.
В его голове сквозь пульсирующую боль от похмелья вспыхивали картинки со вчерашнего дня. В воспоминаниях мелькали лица дворфов, с которыми герцог напивался в машинном отделении, даже пьяные выкрутасы эльфов, прыгавших по стенам и делавших сальто, которых он спаивал вместе с дворфами.
Лишь спустя несколько минут лорд вспомнил, как, возвращаясь к себе, он наткнулся на двух очаровательных близняшек, отдыхавших на палубе, и как затащил их к себе в спальню.
«Я их что, заставил?» — обнаружив такое воспоминание, подумал Виктор, но очень быстро осознал, что они и сами были не против. Даже наоборот, судя по произошедшему, это было задумано ими.
Во всяком случае, девушки не просто так оказались на продуваемой ночным ветром палубе и явно надеялись встретить отца своих детей, возвращающегося с пьянки.
Ничего удивительного для герцога в этом не было, потому что каждый банкет, простая прогулка или поход на завод оказывались поводом для разных девушек получить его внимание.
Небесный рыцарь, герцог, герой войны и просто богатый человек являлся желанным мужчиной для очень многих женщин, поэтому ему приходилось внимательно следить за тем, кто к нему приближается.
Был создан целый протокол того, как и при каких обстоятельствах дворяне могут представлять особ женского пола лорду. Это было сделано из-за усталости от постоянных приглашений и попыток на улице перехватить его.
Однако Виктор и не подозревал, что стал печально известен своей похотливостью и неразборчивостью в связях, хотя сам был уверен, что является порядочным семьянином в понимании этого мира.
Лорд, не желая больше думать об этом, посмотрел в большие окна слева и справа от себя, через которые можно было видеть пушистые белые облака, и, тихонько отодвинув явно измотанных девушек, поднялся с кровати, после чего направился в ванную комнату.
Прежде чем он сделал несколько шагов, в двери постучались, а следом прозвучал голос Хильды.
— Ваша светлость, мы прибыли на место. Капитан корабля сообщил, что приземлимся через десять минут. — сообщила она.
— Хорошо. — коротко ответил Виктор и вошёл в просторную ванную комнату, где убранство не уступало лучшим гостиницам Земли.
Тем временем спящие в кровати златовласые голые девушки, чьи изящные тела с белоснежной кожей, едва прикрытые шёлковыми простынями, сияли от падающего на них света восходящего солнца, одновременно открыли глаза и, посмотрев друг на друга, ехидно улыбнулись, словно совершили какую-то шалость.
— Я же говорила, что всё получится. — прошептала Лея.
Ария хотела отодвинуться, но тело словно проткнули тысячей игл, отчего она стиснула жемчужные зубки, но всё равно улыбнулась сестре.
— Я так вымоталась… Надеюсь, ты была права и у нас всё получится. — сквозь боль ответила девушка.
Лея кивнула.
— Обязательно получится! Я не могу видеть этих мелких аристократов, которые засылают своих послов отцу! Мы должны постараться войти в дом Леомвиль! — решительно заявила она.
В то же время Виктор, распластавшись, как уставший ковбой в горячей ванне, усмехнулся, слыша их шёпот, ведь для рыцаря его уровня не сложно было услышать даже мышей, копошащихся в одном из мешков с зерном на нижней палубе, не говоря уже про девушек в соседней комнате.
— Что эти дурёхи творят? Почему просто не сказать?
Он вспомнил Миранду, которая точно также шла окольными путями, чтобы стать частью семьи, хотя для этого не было никаких причин.
Для него самое простое решение — это ввести новых женщин в семью, так как они сами этого хотят. Просто пока те не выражали своего желания, лорд ни на чём не настаивал, ведь его гарем и без того казался слишком большим.
Однако другое дело, если женщины, родившие ему детей, хотят стать частью семьи. Всё, что нужно сделать, это признать их любовницами, и это позволит им иметь статус членов семьи, пусть и не такой высокий, как у официальных жён.
Таким образом их дети смогут на полных правах получить земли в графстве Мафус, при этом их матери останутся подданными королевства Корстад.
Виктор, поразмыслив об этом, поднялся из ванной и обтёрся полотенцем, после чего, обмотавшись им ниже пояса, подошёл к раковине, взял клинковую бритву, собираясь побриться, но это, казалось, запустило какой-то секретный механизм, активировавший слуг, потому что в помещение влетел камердинер Бриссон, который злобно посмотрел на своего господина.
Мужчина в смокинге решительно подошёл к герцогу и выхватил у него из рук станок, всем видом давая понять, что тот не имеет права отбирать работу у своего слуги.
Наверно, существовали только два человека на континенте, которых опасался Виктор: дворецкий Джин и камердинер Бриссон.
Эти два маньяка этикета могли пойти на любое безрассудство ради сохранения достоинства лорда.
Камердинер взял кресло из угла ванной, поставил перед зеркалом, после чего, взглядом заставив лорда сесть в него, тут же взбил мыльную пену в чашке с помощью щётки и нанёс на лицо господина, а затем, как заправский цирюльник, подготовив станок, стал брить его с невероятной точностью и скоростью.
— Ваша светлость, пожалуйста, не поступайте безрассудно, выполняя работу слуг! — решительно заявил Бриссон, опасной бритвой сбривая грубую щетину лорда. — Джин жалуется, что вы не следуете этикету, из-за чего страдают горничные и я лично, за то, что не выполняем своих обязанностей.
Виктор, расслабившись, закрыл глаза.
— Нашего верного дворецкого даже могила не исправит. — ответил лорд, вспомнив, как его выселили из собственной спальни в холодную коморку ради Линеи, оказавшейся в вотчине в тот год, когда он только прибыл в Балтес.
Камердинер скользил бритвой, тщательно выбривая каждый волосок, и