Однако оставался ещё один этаж, который являлся самым важным — пятнадцатый.
Эта комната с куполообразной крышей располагалась на самом верху здания и являлась местом, где заклинатель находился в самом уязвимом положении, так как здесь он впитывал ману, снимая защитный барьер вокруг себя и раскрывая кристаллическое ядро у сердца, чтобы напитать его собранной в атмосфере маной ради повышения уровня.
Теоретически, при достаточном количестве маны, тот же Свейн мог подняться гораздо выше текущего уровня. Проблема заключалась в том, что его мозг ещё не развился до того уровня, когда сможет контролировать эту силу, а тело, напитанное таким количеством маны, начнёт терять её, как только выйдет из помещения.
Всё это было похоже на то, как человек выйдет в открытый космос без скафандра. Хотя в случае с магом потеря маны не станет фатальной, но и смысла от такого повышения никакого не будет, если он не сможет её контролировать и не сможет удержать в теле.
Прямо сейчас в этой самой комнате находился человек, который оказался именно в таком положении, и им был Виктор.
Сидя в центре комнаты, полуголый лорд пытался удержать своё тело от распада на мелкие кусочки, пока Свейн и Лами, стоя в пяти шагах по разные стороны от него, переливали в него ману, пропуская через себя.
Хотя Виктор развивался благодаря молитвам людей и сила его зависела напрямую от этого, но, как выяснилось, тело нужно было также развивать, расширяя драконьи жилы, которыми он пренебрегал.
Тело служило сосудом, в котором существовала сущность полубога, однако Виктор узнал об этом только с переходом на уровень Архонта, и тут проявилась самая большая проблема.
С новым уровнем его тело, которого вполне хватало, чтобы удержать силу сосуда ранее, теперь было неспособно сдержать рвущуюся наружу энергию, так как лорд никогда не занимался его развитием.
Пока маги пытались влить в него ману, он буквально перестраивал себя клетка за клеткой, чтобы залатать трещины, расползавшиеся от сердца во все стороны.
Голубая энергия вырывалась из его кристалла и, похожая на протуберанцы Солнца, билась о защитные барьеры магов и стены комнаты, также покрытые барьерами.
Виктор старался проложить драконьи жилы и наполнить их маной, пока его разрывало на части, и если бы не все эти годы боли и страданий, он наверняка сошёл с ума.
Даже два мага, пытавшиеся сдержать его неосознанные атаки, обливались потом, передавая ему свою ману, одновременно восстанавливая барьеры, которые рушились от каждого выброса очередного «протуберанца».
Всё это продолжалось уже два месяца, с небольшими перерывами, которые происходили раз в неделю и длились не больше пары часов.
Никто из жителей континента и даже тех людей, что прямо сейчас приходили к башне магов, как к туристическому объекту, понятия не имели, что одни из самых могущественных существ Лимеи сражаются за то, чтобы помочь герцогу Леомвиль выжить и не дать ему превратиться в пепел от воздействия собственной энергии.
* * *
В это же время, глубоко в лесу Иггдрасиль, по железной дороге на запад промчался поезд, выбрасывая густые клубы пара.
Равномерный стук колёс разносился на многие километры вокруг, тревожа отдыхавших животных и эльфов, которые так и не привыкли к машинам, создающим столько шума.
Паровоз тем временем стал сбрасывать скорость и спустя пятнадцать минут вынырнул из стены деревьев на открытую территорию, а затем въехал на территорию магического академ-городка Аргус, дизайном напоминавший замок Мон-Сен-Мишель на Земле, разве что расположился в густом лесу, в котором деревья достигали сотни метров в высоту.
Медленно плетясь между жилых зданий и башен магов, он вскоре подъехал к оживлённому вокзалу, где на перроне находились сотни встречающих, провожающих и готовых к отправлению студентов в синих и зелёных робах с эмблемами курсов, к которым они относились.
Громко просигналив гудком, машинист поезда напомнил людям об осторожности и спустя несколько минут остановил состав рядом с указателем, отмечавшим, где тот должен стоять.
Сбросив давление в котле, дворф, сидевший в кресле, спрыгнул со своего места и, выглянув на улицу, усмехнулся, обрадованный тем, что обдал паром целую толпу эльфиек, пробегавших мимо.
Тем временем пассажиры стали быстро покидать вагоны, и на перроне началась полная неразбериха из-за тех, кто хотел как можно скорее выйти, и тех, кто хотел попасть внутрь, чтобы отправиться в обратный путь.
Всё усложнялось тем, что многие студенты ехали в сопровождении приручённых магических зверей, среди которых попадались безобидные воробьи, совы и кошки или куда более опасные львы, волки, тигры и змеи.
Магическая академия организовывала для студентов второго курса походы за питомцами, чтобы они могли заключить договор и найти друга, благодаря чему теперь каждый заклинатель получал надёжного спутника на всю жизнь, независимо от уровня своих сил, статуса или таланта.
Однако среди людей были те, кто в общении с животными превосходил любого человека, кроме дриады, и ими являлись призыватели.
Эти люди игнорировали любые правила в общении с животными и могли приручить даже драконов.
Хотя их существование долгое время подвергалось сомнению, а церковь даже охотилась за ними и сжигала на кострах в случае поимки, в академии был один такой, и прямо сейчас она спускалась по лестнице, и все питомцы студентов, оказавшихся рядом с ней, начали вести себя крайне возбуждённо.
Пока заклинатели пытались успокоить зверей, среброволосая девушка на вид лет шестнадцати, одетая в белое воздушное платье и шляпку, ступила на перрон, а следом за ней из вагона, кряхтя, вышел медведь белого цвета, шея которого была окрашена золотом, словно красиво начерченные руны.
Медведь своим видом отпугнул студентов, которые ошарашенно смотрели на этого гиганта, пока Ламира смотрела поверх их голов, придерживая шляпку, стараясь кого-то найти.
Вскоре среди шума раздались девчачьи крики, и со смехом через толпу протиснулись две рыжеволосые девушки, выглядевшие как ровесницы Ламиры.
Среди студентов можно было слышать шёпот.
— Это Ламира? — спросила одна из студенток в толпе.
— Говорят, она призыватель! — послышалось с другой стороны.
— А кто это? — спросил парнишка с совой на плече.
— Ну…типа…может призвать любого зверя… — ответил кто-то за его спиной.
— Да что ты понимаешь? Для неё даже дракона призвать раз плюнуть… — уверенно заявил толстый парнишка, вокруг шеи которого обвивалась разноцветная змея.
Сама Ламира и её подруги-близняшки Ния и Сальма Баркли, радостно поприветствовав друг друга, стали также дружно приветствовать питомцев.
Блязняшки подбежали к медведю и, обняв его за шею,