— Это да, войны не нужны, — согласился я.
— Но готовиться к ним надо, — заметил Владыка Севера и добавил: — Ты не забыл, что на завтра у нас назначена небольшая тренировка? Я хочу тебе кое-что показать.
— Не забыл, — ответил я. — С нетерпением её жду.
— И Гарика позови. Его помощь нам понадобится. Пусть только свой боевой топор захватит.
— Позову, — пообещал я. — Гарик с радостью придёт. Он такие вещи любит.
Во дворец мы вернулись уже под вечер. Первым делом после того, как распрощался с Николаем и Добраном, я попросил слугу отвести меня к Гарику. Тот повёл без лишних вопросов — видимо, все слуги уже получили распоряжение от Владыки: провожать меня туда, куда мне нужно. Шли довольно долго, петляли через две галереи, поднялись на второй этаж, и в итоге слуга привёл меня к красивой резной двери и объявил:
— Ваш друг здесь, господин.
Я постучал и, приоткрыв дверь, спросил:
— Можно?
Изнутри раздался громкий, радостный возглас:
— Владимир! Брат мой! Заходи!
В голосе королевича было столько искренней радости, будто мы не виделись месяц, а не один день. Я вошёл, Гарик буквально подскочил со скамьи, подошёл ко мне, обнял и спросил:
— Ты же никуда не торопишься?
— Да, вроде нет, — ответил я.
— То есть, времени я тебя свободного много?
— То утра точно, — усмехнувшись, ответил я. — А что?
— Прекрасно! — объявил Гарик и тут же, повернувшись к слуге, сказал: — Принеси нам забористой хмельной медовухи большой кувшин и чего-нибудь на закуску!
Слуга поклонился и быстро исчез.
— А что, так можно было? — искренне удивился я.
— А почему нет? — ответил Гарик. — Я, если ты вдруг забыл, горан королевской крови. Меня должны содержать соответствующе моему статусу, если я не в плену. А я вроде бы не в плену.
Королевич уселся на широкую лавку за столом, жестом пригласив меня сесть напротив. Горница у него была почти такая же, как у меня: просторная, светлая, без излишней роскоши, но и без намёка на стеснённость.
— Ну как охота прошла? — спросил я.
Гарик оживился так, будто только и ждал этого вопроса, он откинулся на спинку лавки и заговорил с удовольствием:
— Хорошо прошла, брат мой: Ясна молодцом — стреляет уверенно, метко; Богдан тоже неплох; я, как всегда, лучше всех.
Он рассмеялся и принялся подробно и с удовольствием рассказывать, как, кого и при каких обстоятельствах им удалось подстрелить. Какая стояла при этом погода, какой дул ветер и ещё кучу разных «интересных» подробностей, которые меня вообще не интересовали. Я, конечно же, делал вид, что слушаю внимательно, но пропускал мимо ушей большую часть — думал в это время о Добране и о том, что сказал достопочтенный Згал.
— Вот так, брат! — закончил Гарик рассказ об охоте. — Весело было.
— Рад за вас, — сказал я. — Рад, что вы так хорошо съездили.
— Вообще-то, тебе тоже стоило поехать, — заявил королевич и, понизив голос и прищурившись, заговорщицки добавил: — Глянул бы, как Богдан смотрит на Ясну. Неравнодушен он к ней, ох неравнодушен. Смотрит на неё как бедняк на жаркое в голодный год.
— Ты опять за своё?
— За твоё, брат, за твоё! Я тебе серьёзно говорю: если будешь дальше тянуть, упустишь девку! Не тяни! Женщины это не любят. Ясна хороша, и Богдан этот неплох: всё при нём, ещё и княжич. Как бы тебе потом локти грызть не пришлось.
Я отмахнулся, уже даже ничего не говоря, но Гарик не унимался, разгоняясь всё больше:
— Забава, конечно, тоже ничего. Очень даже ничего. Мне, признаться, она больше нравится, люблю я когда… Впрочем, это не важно. Забава уже занята, и если ты вдруг забыл, то я тебе это напомню. А Ясна — невеста свободная! И в тебя влюблена. Но если ты будешь и дальше мять сам знаешь что, то останешься вообще ни с чем!
— Вообще-то, Ясна не невеста, и если ты вдруг забыл, что она формально княгиня — мужняя жена, то я тебе это напомню, — передразнил я Гарика его любимой фразой.
— Ты сам говорил, что она с мужем не была, что ты её успел спасти!
— От этого она не перестаёт быть формально замужней.
— А вот тут я буду спорить! — заявил Гарик и аж поднялся с лавки.
— Нет, — ответил я. — Спорить ты не будешь, потому что мы эту тему закрываем.
— Я ж за тебя, брат, переживаю, — вздохнув, произнёс королевич. — Вот ты сейчас поедешь в Златояр надолго, а её здесь одну оставишь… Не определившуюся. А тут этот Богдан вокруг неё хвостом виться будет. Непорядок это.
— И что ты мне предлагаешь? Не ехать?
— Предлагаю не мучить девку, объясниться с ней перед отъездом, чтобы она тебя ждала. Иначе опасно это — оставлять её одну надолго. Неизвестно ведь, насколько уезжаешь.
— Гарик, до Златояра отсюда ехать четыре-пять дней, назад столько же и там дня три-четыре. Тут делов-то на две седмицы. Не нагнетай!
— Ох, брат, видел бы ты, как он на неё сегодня смотрел, — не унимался королевич. — Нельзя девку без присмотра и без объяснения оставлять. Даже на три дня. Чую я, добром это не кончится.
— Ну если без присмотра никак нельзя, — сказал я, усмехнувшись. — Тогда ты, мой верный друг, за ней и присмотри. Я тебе доверяю.
— Я? — Гарик аж растерялся, такого поворота он не ожидал. — А я здесь торчать не собираюсь, пока ты будешь по Златоярам разным кататься. Чего мне здесь делать? С Богданом на охоту ходить?
— И куда ты собрался? — спросил я.
— Пока не знаю, но я, если ты вдруг забыл, горан свободный и в любой момент могу уехать куда хочу. Это вы связаны своими клятвами.
— Но куда отправиться, всё же не придумал? — уточнил я.
— Да хоть куда, лишь бы отсюда. Здесь скукотища жуткая. Сижу целыми днями без дела, скоро в толопыря превращусь!