И этот очередной перелёт из Столицы в Лютоград обещал быть вполне рутинным и заурядным. Обычная ходка, каких были уже сотни. Официально груз хлопка для главной городской ткацкой фабрики, занявший почти весь грузовой трюм корабля. А неофициально… Признаться, такого заказа капитан «Чернорога» ещё не получал. Но даже и глазом не моргнул, когда уважаемые люди попросили его об очередной услуге. Деньги не пахнут, а репутация еще дороже.
Наркотическая пыльца, конфискованный табак, краденные драгоценности, несовершеннолетние дети для утех местных извращенцев, Пригожин брался за что угодно и его крайне сложно было чем-либо удивить. Человек, лишённый моральных терзаний и принципов, для которого главным являлось только золото и собственное имя. Но в данном конкретном случае даже он вспомнил, что ещё умеет удивляться. Впрочем, капитан ничем не выдал своего замешательства и лишь затребовал удвоить плату против обычной. Что наниматель выполнил сразу же и беспрекословно.
Дело осталось за малым, и должно было пойти как обычно, по накатанной и словно смазанной жиром привычной колее. Прилет в Лютоград, встреча с получателем, выдача товара. Любой получатель всегда действовал через проверенных и надёжных посредников, также давно погрязших в контрабанде, как и сам Пригожин. Посредники являлись и гарантами успешного завершения незаконной сделки.
Разгрузка хлопка должна была начаться рано поутру. Но официальная приемка и проверка документов прямо сейчас. И капитан корабля уже поджидал должностных лиц Воздушной гавани в просторном тамбуре, опустив на землю боковой трап. Вскоре на взлётом поле показались две спешащие к кораблю фигуры. Комендант Гавани и представитель Городской стражи. За ними, чуть отставая, двигался и третий человек, который более всего интересовал Пригожина. Негласный посредник между отправителем и получателем запретного груза.
В теплый, пропахший, казалось, всеми ароматами этого подлунного мира, открывшийся трюм корабля ворвался холодный ночной воздух негласной столицы суровых северных земель. Пригожин вдохнул его полной грудью, ожидая, когда встречающие корабль люди поднимутся по трапу. Капитан «Чернорога» был высоким плечистым мужчиной лет сорока, с черной, без единого седого волоска густой шевелюрой, аккуратно подстриженными бородой и усами. Одет в добротный костюм и утеплённый плащ. Начищенные до блеска сапоги и кожаная портупея с двумя кобурами, из которых выглядывали металлические рукояти длинноствольных мощных пистолей. С шеи Пригожина свешивалась толстая, серебряная цепь с маленьким медальоном с изображением святого покровителя воздушных моряков.
Затянутые в перчатки руки он положил на пояс и, широко расставив ноги, без малейших признаков беспокойства смотрел на поднимающихся к нему людей, улыбаясь в густую бороду. Всё как всегда. Обычная формальность, не более.
— Николай, какими штормовыми ветрами на этот раз? — словно недоумевая, что хранится в грузовом отсеке, отдуваясь, спросил комендант, протягивая Пригожину руку. — Вроде как хлопок, а?
— Всё верно, Иван Григорьич, всё верно, — степенно кивнул Пригожин, по очереди здороваясь с невысоким толстеньким комендантом и вытянутым, худым, похожим на скучающего заспанного чинушу человеком из Городской стражи. — Извольте поглядеть, для вас, как всегда, все шлюзы открыты…
Высокий и тощий, скривившись, скрылся за заранее открытой железной дверью, ведущей в грузовой трюм, где первый помощник Пригожина уже поджидал проверяющего. Комендант же, мельком пробежав по протянутым капитаном «Чернорога» бумагам, вернул их и горько посетовал:
— Мрачная ночка. Темно, как у демона в заднице. Ещё и холодно. А тут ещё и корабли один за другим с неба сыпятся, как град. Надолго в городе-то, капитан?
Пригожин неопределенно пожал плечами, вполуха прислушиваясь к забубнившим в трюме голосам помощника и представителя Стражи.
— Да как обычно. Разгрузимся, день на отдых и осмотр корабля, а в ночь вылетаем обратно. Пойдём пустыми. На этот раз никаких ответных грузов.
— Хлопок то Казанцевы заказывали, — проворчал комендант. — А они платят хорошо, первые монополисты в городе. Так что в любом случае не обиженным уйдешь.
— Да я и не жалуюсь.
Дождавшись, когда в тамбур вернется городской чиновник, полностью удовлетворённый увиденным, комендант поёжился и потуже затянул на горле воротник отороченного мехом плаща.
— Ладно, Николай Александрович, пойдём мы. Еще два корабля встречать. Там тебя внизу человечек из Цитадели дожидается. Передать, что ль, какую депешу в главный Штаб хочет?
Пригожин несильно похлопал себя по груди.
— Писульку одну надобно выдать, из рук в руки. Я в разбирательства Часовых не лезу. Мое дело передать то, что попросили.
— И то верно, и то…
Во внутреннем кармане длиннополой куртки Пригожина действительно лежал запечатанный конверт. И действительно он должен был его передать этому поднимающемуся на палубу корабля человеку из Корпуса Тринадцатой Стражи. О содержимом бумаги Пригожин ничего не знал, да и не стремился узнать. А еще он должен был уведомить этого человека, как посредника, что другой товар, особый товар, также прибыл в целости и сохранности…
Посредник прошел в тамбур и молча поздоровался с Пригожиным. Они никогда не называли вслух имен друг друга, даже наедине, скрытые от остальных железными переборками гондолы. Пригожин так же молча протянул ему запечатанный конверт, который тут же перекочевал в карман надетого под легкий плащ форменного мундира.
— С доставкой проблем не было? — негромко спросил человек.
— Никаких. Ни при погрузке, ни в полёте. Ну а тут уж далее все от вас зависит. Я своё дело сделал.
Незнакомец удовлетворенно кивнул, словно и не ожидал иного ответа. Пригожин потянул за рычаг и, подняв трап, повел посетителя в глубь жилого отсека корабля, прямо в свою каюту. Где располагался один из тайников, занимаемый весь полёт ящичком с ценным и незаконным грузом. И вот что было внутри ящика, Пригожин прекрасно знал. Он никогда не интересовался, что написано в тех документах, которые он периодически под полой привозил в Лютоград и забирал в обратный путь. Какие приказы и кому они шли, и чьи судьбы решались на страницах этих бумаг… Это его не интересовало. Но одним из его незыблемых принципов было условие о полном доступе к перевозимому грузу. Капитан корабля должен был знать, что именно везёт. Из этого знания и складывался весь дальнейший успех предприятия. Намного проще скрыть от ненужных глаз то, что знаешь.
Заперев