Забавно, что при этом они действительно сострадали Териоду и искренне заботились о своем господине. Однако уважение и личная выгода – непересекающиеся линии. Они уважали своего господина, когда он был в здравом уме, но сейчас жажда денег была сильнее. Можно сказать, что Териод стал нравиться своим вассалам еще больше, когда превратился в бездушного монстра.
Причина, по которой все они так беспокоились за наследника, заключалась в том, что эрцгерцогство Аталлента было для них местом работы. И они лишатся его, если преемственность прервется и исчезнет род, которому они верны. Представители императорской семьи быстро приберут к рукам эрцгерцогство, не имеющее наследника.
Но если бы Териоду удалось, хотя бы номинально, сохранить род Аталлента, то следующие лет двадцать, пока наследник подрастает, управлять имением продолжали бы его советники.
«Если дело выгорит, то хотя бы три поколения смогут жить, не зная забот».
Миньоны все сильнее утопали в своей жадности. Те, кто не знал о легкой наживе раньше, под общим давлением тоже вкусили запретных богатств и теперь ничем не отличались от остальных.
Погрязшие в своих страстях и желаниях, они вдруг заметили тень, нависшую над ними, – фигуру эрцгерцогини, и поняли тогда, что их амбиции – не океан, а крохотная лужица. Бежать было некуда, а единственный выход охранял зверь. Если они вновь оступятся, их ожидает печальный конец.
– Это всего лишь какая-то баба. Неужели мы не можем ее просто припугнуть? Если найдется нормальный мужик, то она быстро сбавит обороты.
Столь резкое предложение означало одно: ситуация была патовой. Такие слова приравнивались к предательству господина и могли стоить головы. Однако большинство лишь согласилось.
– Избавиться от нее будет сложно. Кроме того, разве она действительно собирается манипулировать эрцгерцогом? – попытался отговорить радикального собрата кто-то менее отчаянный.
Хуже всего то, что Астину нельзя было выдворить из эрцгерцогства до рождения ребенка. Роду Аталлента все еще требовался наследник.
– Нет нужды доводить дело до конца. Можем просто дать волю слухам. Например, о том, что эрцгерцогиня исчезла среди ночи, а пришедшие к ней служанки нашли лишь смятые простыни. На что годится эрцгерцогиня с запятнанной честью? – заговорщическим тоном предложил один из мужчин.
– Давненько я не слышал от вас ничего, что мне бы понравилось. Вы меня, надо сказать, удивили, – со смешком ответил седой мужчина.
– Вот и я о чем говорю.
Общая проблема лишь сблизила вассалов эрцгерцога. Не зря говорят, что вчерашние враги – это сегодняшние друзья. Большинство проголосовало за похищение Астины и стало выстраивать коварный сценарий.
План действительно был идеален. Эрцгерцогиня могла иметь какой угодно скверный характер, но самым важным для высшего общества было целомудрие. И нет ничего более постыдного, чем слух о его потере. Одного лишь этого было достаточно, чтобы смешать ее честь с грязью.
Однако слабое место этого плана заключалось в том, что Астина лучше других знала главное правило боя: «Побеждает тот, кто нанесет первый удар».
В коридоре раздался грохот, и воодушевление заговорщиков сменилось недоумением. Вдруг в зал вбежал один из мужчин. На нем не было лица.
– У нас большие проблемы.
– Что за шум? Разве ты не видишь, что идет совещание? Если опаздываешь, то…
– Баронет Ардел арестован! – закричал мужчина.
Астина вела размеренную жизнь. Она вставала в пять утра, чтобы наточить свой меч и потренироваться. Об этом не знал никто, кроме дворецкого Оливера. В столь ранний час даже рыцари еще крепко спали и никому не было дела до того, кто и чем занимается на тренировочном поле. Затем Астина принимала ванну, приводила себя в порядок и выходила с Териодом на прогулку, которая могла занимать довольно много времени, ведь территория особняка эрцгерцога была огромной.
После этого Астина в основном читала, но, когда она стала полноценным заместителем эрцгерцога, ее обязанности заметно расширились. На этом сладкое время отдыха подошло к концу. Астине было жаль прощаться с беззаботными днями, но она понимала, что это неизбежно. Такова была ее натура.
«Признаться, я даже уже успела заскучать…»
Когда она была императрицей, то совсем не отдыхала. Восхождение Мартины на престол было единоличной заслугой Теодора, но последующие яростные завоевания не были попыткой Мартины компенсировать это. Просто она была страшным трудоголиком.
Она четко знала, что бездействие равносильно смерти. Случившееся с народом Летта стало для нее точкой отсчета, а высокомерные взгляды обитателей дворца лишь подстегнули желание стать безукоризненной. Мартина всегда растаптывала тех, кто смотрел на нее свысока. Поэтому и терпеть то, что подчиненные эрцгерцога смели задирать нос, она тоже не собиралась. Даже благородный род Аталлента когда-то был у нее в подчинении.
«Канна, послушай: самое опасное – это оставаться слабым».
Слова, сказанные Канне еще в детстве, ясно отражали взгляды Астины на жизнь. Если бы она осталась в роли тихой эрцгерцогини, то в будущем подобные браки могли бы стать нормой. Она этого не хотела.
Хоть Астина и носила титул эрцгерцогини, на деле у женщины было лишь два способа получить власть в семье. Первый – если сила ее рода была столь велика, что супруг ее попросту опасался, второй же – если он искренне любил, ценил ее и доверял ей.
Сила женщины всегда исходит от ее мужа. Однако монстр Териод никогда не проявлял любви и привязанности к Астине и этой силы ей не давал. Казалось, выхода не было. Но для Астины не существовало ничего невозможного; лишь раз в жизни она не смогла добиться желаемого.
«Вместо того чтобы заимствовать силу эрцгерцога, почему бы не украсть ее?» – подумала она.
А затем так и сделала. Никто не смел встать на пути женщины, которая держала на коротком поводке монстра-эрцгерцога. И хотя Астина была в разы сильнее Териода, все же вид огромного зверя вызывал больше страха, чем хрупкая юная девушка. Всех пугали его острые клыки. Именно благодаря этому Астина смогла занять его кабинет и приступить к делам.
Не стоит и говорить, как много было работы. Но это не означало, что все вассалы эрцгерцога любили валять дурака. Как бы хороши ни были идеи, но, если нет того, кто одобрит их, встав у штурвала, дело не сдвинется с мертвой точки. В отчетах и докладах не было ничего, кроме голого энтузиазма.
Астина просмотрела накопившиеся документы.
– Ну и беспорядок здесь!
Приближалась осень, пора