— А-а-а.
— Впитывай мою мудрость, — усмехнулся я и почувствовал спиной злые колючие взгляды. Жаль, от ревматизма они не вылечат.
Конечно, меня такими взглядами угостили участники пари. Они нашли виновного в их поражении. Ведь я не оправдал их ожиданий — не оказался слабаком с полудохлым даром. Вот они и скрежетали зубами. А внутри меня растекалось удовольствие. Всё вышло просто замечательно! Никто даже не стал кричать, что это какая-то подстава.
Я позволил себе улыбку и посмотрел на провожатого. Тот с поклоном открыл металлическую дверь, пропуская нас с Павлом в небольшое помещение с ещё тремя дверьми: на двух красовались таблички, означающие, что слева раздевалка для мужчин, а справа — для милых дам.
Мы с внучком, ясен пень, вошли в мужскую. Там быстро достали из спортивной сумки берцы и военную форму чёрного цвета. Павел ловко надел её и придирчиво глянул на себя в зеркало. То висело на стене, отражая свет единственной лампы.
— Как я выгляжу? — спросил внук, пригладив светлые волосы. — Пузо не торчит? Не лохматый? Физиономия не помятая?
— Ты перед кем так прихорашиваешься, как шестнадцатилетняя девица? Перед девочками-студентками Велимировны? Ты мне это брось! Ты же мужчина, аристократ, воин! Ну-ка, быстро принял упор лёжа и сделал двадцать отжиманий. Хотя нет, лучше десять. А то я не хочу, чтобы ты прям тут и помер.
— Я сорок раз отжимаюсь без проблем, — насупился уязвлённый паренёк, принявшись надевать берцы. — А ты сколько?
— Все, — ухмыльнулся я краем рта и принялся рыться в сумке.
Надо глянуть, чего туда Павлушка наложил. Ведь далеко не всё работает в Лабиринте. К примеру, простенькие фонари вполне себе светят, а стрелка обычного компаса вертится, как Пушкин в гробу, когда его путают с Есениным.
Да ещё некоторые материалы, особенно искусственные, в Лабиринте растекаются как слизь и пропадают со смрадным духом. Но хоть порох вполне себе работает. Потому-то Павел и прихватил «калаш» для себя и два револьвера для меня — это было излюбленное оружие Игнатия.
Я взял один и прицелился. М-да, рука заметно тряслась, намекая, что я попаду белке в глаз только если это будет самый неудачный день в её беличьей жизни. Ну или если белку привязать прямо к стволу револьвера. Тогда да, попаду.
Всё же я надел пояс с револьверами и рассовал по карманам патроны. А затем прицепил к поясу кожаный футляр с набором зелий и повесил мешочки с прочими нужными вещицами.
— Дедушка, не будет перевеса? — спросил Павел, внимательно глядя на моё обмундирование.
— Нет, — уверенно ответил я, зная, что в Лабиринт можно пронести не так уж и много неживой материи.
Её вес рассчитывался от массы тела того, кто её несёт.
Павлик вон с его ряхой, может, наверное, и пару «калашей» взять. Да только зачем? В проходе второго ранга нас вряд ли будут ждать сильные монстры. Ну, ежели всё пойдёт по плану.
* * *
Холл башенки, Владлена Велимировна
Декан купалась в лучах людского гнева и жгучей досады, терзающей дворян, проигравших пари. У неё аж щёчки разрумянились, как на морозе. И каждый брошенный на неё колючий взгляд лишь заставлял её улыбаться всё шире и шире.
— А Зверев-то — голова. Замечательно всё придумал, — прошептала она себе под нос, искренне дивясь хитрости Игнатия.
— Сударыня, как вы умудрились догадаться, что у того мерзкого старика такой хороший дар⁈ — пропыхтела подскочившая к декану шатенка, пошедшая красными пятнами.
— Опыт, — сказала Велимировна и следом окатила женщину холодным взглядом, способным заморозить пламя. — И вам не стоит называет его мерзким… да и стариком тоже.
Шатенка отшатнулась, метнув ладонь к груди. Она судорожно дёрнула губами, что-то виновато протараторила и торопливо отошла к креслам возле стены.
— Девочки, за мной! Иван, не отставай! — приказала Владлена Велимировна и, покачивая бёдрами, двинулась к двери, ведущей в соседнее помещение.
За ней пошли две студентки и носильщик. Они под негодующими взорами миновали холл. И вскоре представительницы прекрасного пола уже оказались в раздевалке. Каждая в своей кабинке. Носильщик же покинул башенку.
— Владлена Велимировна, а если кто-то из проигравших узнает, что вы знакомы со Зверевым? — спросила одна из девушек, натягивая на стройные ножки форменные штаны чёрного цвета.
— Да и пёс с ними! — весело фыркнула декан, придирчиво глядя в зеркало на своё обнажённое тело.
Высокая грудь могла похвастаться идеальной формой, крутые упругие бёдра манили изяществом, а подтянутой попке и осиной талии завидовали даже молоденькие девицы из индустрии фитнеса.
— А кто такой этот Зверев? — продолжила расспросы девушка, надев штаны. — Когда я поступила в институт, он уже там не работал. А вот внука его я видела, он учится на один курс младше.
— О-о-о, дорогая моя, — с кривой улыбкой протянула Владлена Велимировна, начав шустро одеваться. — Зверев — это не человек, а явление. Его даже смерть к рукам не прибрала. Признаться, я его, кажется, недооценивала. Сегодня он открылся для меня с новой стороны. Умён, саркастичен, хитёр. Демон в человеческом обличье.
— Ваш типаж! — весело вставила другая студентка.
— Миронова, после нашего возвращения из Лабиринта отправишься на стадион и будешь бегать два часа, чтобы глупости не говорила, — холодно произнесла декан, собирая волосы в хвост на затылке.
— Как скажете, Владлена Велимировна, — мрачно шмыгнула носиком девушка и поспешила сменить тему: — А что вы сделаете с выигрышем?
— Первым делом отдам половину Игнатию. Если бы не он, ничего бы я не выиграла.
— Думаете, возьмёт?
— Если ему в голову ударит благородная моча, и он откажется, то выставит себя полным дураком, подставит свой и так бедствующий род.
* * *
Переодевшись, мы с Павлом вернулись в помещение, где справа обосновалась женская раздевалка, а впереди грозно поблёскивала массивная металлическая дверь с красной сигнальной лампой. Над ней мигал цифровой таймер, намекающий, что осталась всего минута до забронированного нами времени входа в Лабиринт.
— Идут, — взволнованно пискнул внучок и втянул пузо до самого позвоночника.
Дверь женской раздевалки со скрипом открылась, и оттуда вышли три настоящие амазонки, вооружённые пистолетами-пулемётами.
Владлена Велимировна, видимо по привычке, приняла эффектную позу, глянув на меня. Но она не дождалась ни восторженных взглядов, ни слюней изо рта, ни комплиментов.
Декан недовольно хмыкнула и язвительно проронила:
— А вот ты прекрасно выглядишь, Игнатий… даже не скажешь, что ещё утром в гробу лежал.
— А то! Это всё постельный режим. Пару месяцев вообще не вставал. Вот потому такой красавец. Хочешь сфотографироваться?
— Пожалуй, обойдусь. Знаешь, Зверев, при всех твоих многочисленных минусах, ты сегодня умудрился дать целое представление в