— Он ожил, Жанна! Как сука, какой-то грёбаный вурдалак из фильмов! Прямо на церемонии выскочил из гроба, как чёрт из табакерки! Клянусь, там половина дворян, прошедших самые жуткие локации Лабиринта, штаны обмочили, а кто-то наверняка и обделался!
— Любимый, ты о ком? Я ничего не понимаю! — протараторила девушка, снизу вверх глядя на раскрасневшегося блондина.
— Дед! Мой дед восстал из мёртвых! Да ещё и разум к нему вернулся! Ты бы его видела! Он не успел вылезти из гроба, как начал, сука, острить!
— Алексей, не выражайся при мне, — строго сказала Жанна, но тут же выдохнула, словно только сейчас поняла смысл слов, выпаленных парнем: — Твой дед вернулся к жизни⁈ Да как такое может быть⁈
— Савелий Петрович буквально пять минут назад пытался растолковать мне по телефону, как это вышло, только я из его мудрёных объяснений ничего не понял. Но факт остаётся фактом — мой дед жив! И его дар снова вспыхнул!
— Так это же прекрасно! — улыбнулась девушка.
— Да, прекрасно, но мы уже успели с ним поссориться. Ведь он опять опозорил меня. Мало ему, что он в трусах выбегал на улицу, пугая прохожих. Кусал людей и постоянно лопотал про Лабиринт, пуская слюни…
— Но он же был не в себе!
— Пусть так, но именно он испортил репутацию нашего рода! Из-за него твой отец не желает, чтобы я женился на тебе! Я сам слышал, как он с твоей матерью с хохотом обсуждали идиотские выходки моего чокнутого деда!
— Алексей, ты же сам знаешь, что дело по большей части не в этом… — глухо произнесла девушка, опустив глаза. — Я из рода Вороновых. Мы входим в золотой список дворянских родов, а Зверевы — всего лишь в бронзовом. Отец просто не считает тебя достойным кандидатом на мою руку.
— Р-р-р! — почти по-звериному прорычал Алексей, словно ему наступили на больную мозоль.
Его красивое лицо исказилось, а сам он сделал шаг назад, играя желваками. В глазах мелькнуло бешенство, а бледно-розовая ниточка от рассечения на брови стала чётче.
— Любимый, что это у тебя на лице? — тревожно спросила Жанна.
— Ерунда. Ударился, когда спешил.
— Точно? — подозрительно сощурилась девушка. — Ты же… ты же не бросился с кулаками на Игнатия Николаевича? А то я знаю твою горячую натуру. А сейчас ещё интернет пестрит статьями о том, что люди в последнее время стали раздражительными и агрессивными. Количество убийств подскочило в разы.
— Да если бы я бросился на него, то мне бы пришлось хоронить деда второй раз за день. Не переживай, дорогая, я умею держать свои эмоции под контролем, — изобразил он улыбку, несмотря на то что внутри горели обжигающие ярость и стыд, вызванные тем, что дед сумел дважды отправить его на пол, да ещё и напугал каким-то трюком.
* * *
Такси проскочило Невский проспект, потом преодолело ещё пару улиц и затормозило перед кованым забором. За ним шелестел листвой небольшой сад, почти полностью скрывавший фасад четырёхэтажного особняка, облицованного строгим серым гранитом.
— Приехали, господа, — сказал водитель, переживший за эту поездку кучу эмоций.
Кажется, он даже слегка поседел.
— Благодарю, — бросил ему Павел, перевёл деньги и быстро вышел из машины, чтобы помочь мне выбраться.
— Не трогай меня, не стеклянный, не рассыплюсь, — просипел я и сам покинул авто.
Прохладный воздух хлестнул в лицо, забился в лёгкие и заставил закашляться.
Разорви меня василиск, да что же за тело такое⁈ Мне так хреново не было даже в семнадцать лет, когда старшие ведьмаки открыли мне дар с помощью отвара из цветка Магии. Эх и полоскало меня тогда! А как я завидовал аристократам, которые получали дар по наследству! У меня-то мамка была простолюдинкой и о магии знала столько же, сколько о ядерном синтезе. А об отце никто ничего и не слышал.
— Дедушка, тебе плохо? — тревожно посмотрел на меня внук.
Я показал большой палец и уставился на открытые ворота. Те слегка двоились. Чёртовы приступы слабости накатывали один за другим.
Пришлось на пару мгновений замереть, переводя дух. Но для внука я сделал вид, что заинтересовался лохматым стариком на противоположной стороне улицы. Он взгромоздился на перевёрнутую мусорную урну и размахивал грязными руками, будто хотел взлететь.
Полы его драного, грязного плаща взметнулись как крылья. А сам старик заорал, пуская на спутанную бороду жёлтую пену и сверкая безумными глазами:
— Люди, покайтесь! Одумайтесь! Отриньте зло, придите к Богу! Конец света близок! Остались считаные дни!
Прохожие брезгливо косились на него и качали головами. Кто-то принялся снимать его на телефон, отпуская шуточки.
— Очередной сумасшедший, — пробормотал Павел, скорбно глядя на старика. — Они плодятся, как кролики.
Хм, а старик-то не так уж и безумен. Он как-то чувствует, что истончается пространственная стена между этим миром и Лабиринтом. Из него сюда просачиваются безумие и агрессия, заражая людей. Правда, далеко не всех, а подобных Алексею Звереву — вспыльчивых, неуравновешенных.
К слову, осталось всего несколько месяцев до того, как грянет апогей сего воздействия. Ведь стена истончается с периодичностью в сто лет. Впервые такое воздействие окончилось Первой мировой войной, а что будет теперь? Хотя, надо признать, люди и сами не дураки повоевать.
— Пошли. Чего уши-то развесил? Покаяться захотелось? — бросил я Павлушке.
Тот вздохнул, достал из кармана жестяную коробочку с леденцами, закинул один в рот и прошёл следом за мной через ворота.
Мы двинулись по асфальтированной дорожке сквозь тихий сад к центральному крыльцу.
На стене у входа красовалась бронзовая табличка, рассказывающая, что институт не только занимается изучением Лабиринта, но и готовит специалистов, востребованных в деле его освоения. И эти будущие специалисты сейчас с лопатами копошились среди деревьев.
— Простолюдины проходят отработку. Видать, в этом году поступили, — кивнул на них внук и похвастался: — А я вот только на той неделе побывал в Лабиринте со своими сокурсниками-аристократами.
— Ну и сколько раз вам там по заднице дали? — ехидно спросил я, зная из воспоминаний Игнатия, что Павлушка учится в этом институте.
А ещё я знал, что простолюдины-немаги могут войти в Лабиринт лишь через проход первого ранга. Все остальные впускали только магов, а среди простолюдинов таких, поди, и не было. Но их всё равно обучали, чтобы и они прикладывали руку к изучению Лабиринта. Магов-то в этом мире не так уж и много.
— И ничего нам там не дали, — насупился внук и тревожно посмотрел на здание института, словно мы подбирались к штабу врага.
— Ты чего? — удивился я, вскинув бровь. — Так не любишь учиться?
Тот помедлил с ответом,