Кто поймет эту девочку. Сначала посылает меня, обвиняет во всех грехах, а потом прибегает, и молится за меня.
Не понимаю.
Но, черта с два, моя девочка увидит, как я проигрываю, захлебываюсь кровью и умираю на ринге.
Да никогда.
Эванс хотел нанести мне очередной сокрушительный удар, но я заблокировал его, от чего он слегка впал в ступор. Эванс уже в мыслях отпраздновал победу, надел на себя медаль и потратил незаработанные деньги.
Получай, сука.
С бешенными мыслями о расправе я начал дубасить его, сражаясь не на жизнь, а на смерть.
Однажды, хоть и давно, я уже положил его. Пришло время положить его снова.
И мне плевать, чего это будет стоить.
Сердце в груди не выдерживало, но тело и мои рефлексы опережало его. Руки были мощными и стремительными и били прямо в цель – по голове, по плечам, под дых этому ублюдку Эвансу.
Он начал истекать кровью, как и я. Толпа улюлюкала и визжала, заводя мою кровь, но больше всего сил давал взгляд Мики, сосредоточенный на моих руках.
Вдох. Удар. Выдох. Удар. Удар. УДАР.
Я забил его до беспамятства, но у ублюдка было еще много сил, потому что он вновь разозлился и начал наступать на меня.
Я то пропускал удар, то наносил ему его снова. Более мощный, чем предыдущий. И он отвечал мне тем же.
Мы собирались убить дуг друга на этом ринге.
Я знал, что Мика шепчет. И ее шепот для меня был громче, чем крики других людей.
На самом деле силы заканчивались. Я не чувствовал боли, словно находился под кокаином, как и раньше, но что-то внутри меня давало сбой.
Сердце так быстро отсчитывало удары, что, казалось, больше не выдержит. Перед глазами все плыло, когда я нанес по роже Эванса последний удар, благодаря которому он повалился на пол.
Не знаю каким чудом, но мне удалось отправить его в нокаут. Как бы самому не упасть, твою ж мать.
Начался отсчет.
– Семь…
– Девять…
Эванс лежал и не мог встать. Он неловко барахтался на полу ринга, но я не особо чувствовал радости. Потому что знал, что скоро грохнусь сам. Меня тошнило. Все внутри скрутило…
– Десять!
Моя рука взметнулась в воздух, а потом в глазах резко потемнело.
Мика. Прощай.
Если бы я знал, что вижу тебя в последний раз, я бы никогда не наговорил тебе этого дерьма.
Я бы поцеловал тебя так, чтобы ты привычно растаяла в моих руках.
Простила.
Мое сознание поглотила тьма, но мне уже было знакомо это чувство. Я уже умирал, и это не так уж больно. Гораздо менее болезненно, чем испытывать чувства.
Мика
Отчаянный вой застрял у меня в горле, я хотела кричать, но голоса не было. Задыхаясь от слез, я начала карабкаться на ринг, но десятки чужих рук, пытались меня оттащить. Оттащить от моего Майкла…Эванс подавал признаки жизни. Майкл же лежал, раскинув руки по полу.
Ни единого признака жизни.
– Отвали! – оттолкнула я незнакомого парня, который не давал мне взобраться на ринг. Я забралась прямо на площадку, залитую кровью, и, не обращая внимания на помощника Майкла, кинулась к нему на грудь.
Боже…Боже…ну, только не это. Только не во второй раз.
Это какая-то ошибка! Этого просто не может быть, не может!
Моя щека оказалась на его мускулистой груди, запах крови и пота ударил мне в ноздри.
Грудь сотрясалась от неудержимых рыданий, пока я медленно осознавала, что потеряла Майкла.
Комментатор что-то говорил, люди орали, меня пытались оттащить от Майкла, пока я рыдала у него на груди, шепча бессвязные предложения.
– Вернись ко мне, Майкл. Пожалуйста …пожалуйста, – я прижалась губами к одной из его ласточек и чуть сама не погибла, когда почувствовала на своей пояснице чью-то тяжелую и сильную руку.
Какой придурок решил меня лапать, когда я тут оплакиваю Майкла?
Я хотела было возмутиться, но тут услышала сиплый голос с томной хрипотцой:
– Люблю, когда ты просишь, – выдохнул он, едва приоткрывая опухшие веки. От былой красоты и сладости на его лице не осталось и следа. Весь в царапинах и крови. Гематомах и синяках…и все равно чертовски красивый.
Живой.
Какая же глупая. Так перепугалась за него, что даже не почувствовала биение его сердца, не услышала прерывистого дыхания.
– Господи! Майкл, прости меня. Прости меня, прости меня, прости меня, прости… – я начала покрывать его губы короткими поцелуями, наплевав на то, что сама уже вся в крови и в слезах.
– Никто не ожидал такого исхода, однако Айк победил в третьем раунде! А это значит между сегодняшними соперниками ничья! Что ж, предлагаем всем отправиться в «Арену» и отпраздновать это событие! Ну, а тем, кто проиграл свои деньги, забыть это, как кошмарный сон! Впервые, у нас на ринге такие страсти, кажется, у Айка-разрушителя появился кто-то, кто растопил его сердце!
Майкл молчал. Просто крепко прижимал к себе, позволяя мне целовать его. На его губах медленно проявлялась блаженная улыбка.
– Тебе нужна скорая! Как ты себя чувствуешь?! Майкл! – я похлопала его по красным щекам, но он только сильнее притянул меня к себе.
Его кто-то звал, к нам лезли люди, которые хотели помочь Майклу, но нам было все равно.
– Никогда не чувствовал себя лучше, – он обхватил мои губы своими, и его язык довольно ловко проник в мой рот, как будто он еще несколько минут назад не лежал здесь при смерти.
Вот засранец! Неужели симулировал?!
А, впрочем, какая разница. Он целует меня глубже, так, что теперь и у меня воздух в легких заканчивается.
Но мне все равно.
Потому что он выдыхает и тихо-тихо шепчет. Так, чтобы могла услышать, только я:
– Люблю тебя, малыш.
Неделю спустя
– Уверена, что хочешь сделать это? – Лили смотрит на меня с тревогой, аккуратно складывая одну из рубашек Доминика.
– Да. ОНА сказала мне, что это необходимо, – я отметила, что мои чувства к вещам Ника довольно сильно изменились.
Весь этот год я цеплялась за них. Не трогала его рубашки, пиджаки и треники – все лежало на своих местах, будто он мог в любой момент прийти, взять свой любимый костюм, одеть, выпить кофе и отправиться на работу.
Но это было не так.
Вся одежда Ника была пропитана прошлым. Она была черно-белой,