— Я никогда не искала богатого любовника, — возразила Нина, — и эскорт вспоминаю с ужасом.
— Ты же у нас уникум, мы это давно решили, — рассмеялась Леся, — и потом, я же не Александрина. Поверь, мужчины, которых мы будем рекомендовать девушкам, мои хорошие знакомые. Все они очень приятные люди, среди них нет ни одного извращенца или сомнительного типа.
— Ни за что! И это мое окончательное решение!
Нина сидела за полукруглым черным столом. Стол этот ей привезли из Италии, он был сделан по ее личному эскизу. В офисе модельного агентства «Нина» было очень уютно — золотые зеркала, мягкий розовый свет…
Перед ней стояла смазливая девчонка в немодном ситцевом платье-халате.
— Я приехала в Москву только позавчера, — смущенно рассказывала она, — из Кустаная. Очень хочу стать моделью. У меня есть с собой фотографии, папа сделал. И в купальнике, и в нарядном платье, и портрет есть.
— Тебе нужно сделать профессиональное портфолио, — нахмурилась Нина, — можно сфотографироваться прямо у нас. Совсем недорого по московским меркам.
— Сколько?
— Триста, — бодро улыбнулась Нина.
— Долларов? — прошептала девчонка. Она была совсем молоденькая и свежая, как луговая роса.
Нина вздохнула:
— Знаешь, а ты ведь можешь легко заработать эти доллары. Есть тут один бизнесмен…
Дела у Нины шли превосходно. Она снова переехала в центр в шикарную квартиру на Мясницкой. Купила себе авто — новенький «опель-фронтра». Приобрела несколько дорогих шуб. И съездила наконец в Рим — в гости к Васе Сохатому.
Кроме того, Нина иногда подрабатывала… моделью.
Все началось с того, что ей предложили стать лицом известной ювелирной фирмы.
— Нам нужна женщина в возрасте, известная, красивая, — объяснил ей менеджер.
И она легко согласилась, потому что скучала по свету софитов и ярким фотовспышкам.
Рекламные щиты с Нининым лицом развесили по всему городу. Конечно, теперь она выглядела совсем не так, как в юности. Ничего в ней не осталось от полупрозрачной Снегурочки с огромными синими глазами на тонком, полудетском лице. Но она по-прежнему была красива. Красивая зрелая женщина — даже глаза ее, казалось, потемнели.
Ювелирный салон не поскупился на рекламную кампанию, и неожиданно Нина вновь стала заметной фигурой в мире моды. Сразу после того как появились плакаты, ей предложили сняться для каталога моды для зрелых дам. Нина согласилась. Потом она снялась в рекламе йогурта и в рекламе какой-то детской присыпки — нежно улыбающаяся Нина прижимала к себе розовощекого чужого малыша.
Вернулся в ее жизнь и подиум. Ее стали приглашать на показы мод — не очень часто, но все-таки… Зато Нина, как правило, выходила на «язык» самой последней — ее воспринимали как приглашенную звезду, бывшую королеву столичных подиумов.
Знаменитая манекенщица Нина Зима, одна из первых русских топ-моделей, снова медленно поднималась вверх.
Эпилог
Итак, в тесноватой гримерке было пыльно, душно и накурено. Пахло потом, ароматизированной рассыпчатой пудрой, дорогими горьковатыми духами и новым мехом. А еще легкими кофейными сигареллами — многие манекенщицы без ума от их сладковатого дыма. Должно быть, все это и есть запах самой моды.
Нина Зима сидела за кулисами и ждала своего выхода. Про себя она решила, что это будет ее последний показ мод.
И все-таки есть в подиуме свое очарование. Нет, не зря молоденькие девчонки мечтают стать вешалками, совсем не зря. Свет софитов, нежный шелк платья щекочет тело, фотографы, журналисты, зрители — все смотрят только на тебя одну.
Нина зевнула. Отчего же ее так долго не зовут? По ее расчетам, платье невесты (а вместе с ним и она сама) должно было появиться на подиуме еще пятнадцать минут назад! Не может такого быть, чтобы про нее забыли! Про нее, Нину, главную леди этого показа?
— Что случилось, не знаете? — спросила она у помощницы постановщика.
— Да со светом что-то, — вздохнула та, — показ задержали. Ваш выход еще минут через сорок, не раньше, так что расслабьтесь.
Легко сказать — расслабьтесь! Как же можно расслабиться, если на тебе платье с миллионом нижних юбок и тугим корсетом. Такое впечатление, что этот наряд сконструировал настоящий садист, любитель изощренных пыток. Корсет душными объятиями сжимал грудь, мешая дышать. Да еще Нине нельзя было присесть — юбки-то сшиты из легко мнущегося материала!
От скуки Нина схватила первый попавшийся журнал, лежащий на столике у визажиста, — это оказался свежий номер известного журнала «Красота». Все-таки манекенщицы — девушки особенные. Обычная читательница сразу откроет на первой страничке, пробежит глазами оглавление и выберет то, что ей интересно. А манекенщица первым делом уставится на девушку с обложки. Кто это? Почему выбрали именно ее? И сколько, интересно, заплатили?
Что-то в этой девушке показалось Нине знакомым. Мягкие блондинистые волосы, розовая кожа, серые глаза. На красавице с обложки был надет красный пеньюар на тоненьких бретельках. Видимо, девушке исполнилось все двадцать пять — под глазами прозрачная паутинка мелких морщинок. Чем-то эта модель напоминала известную русскую теннисистку Анну Курникову.
И тут Нине стукнуло: да это же Танька! Танька, бывшая соседка, любовница садиста и отчаянная мечтательница! Ей все-таки удалось!
Нет, этого просто быть не может. Татьяна умерла, ее похоронили на Преображенском кладбище, Нина же точно это знает. Должно быть, модель обложки журнала «Красота» просто очень на Таню похожа. Да и кто бы взял Татьяну, тридцатилетнюю, измученную, усталую, разочарованную несчастную бабу. На обложку попадают только юные, только первые… Бедная Танечка, такой опытной казалась, такой прожженной, а на самом деле была наивной, как малышка-дошкольница.
А может быть, все-таки…
Нина закрыла глаза и представила Таню. Вот она надевает свой любимый красный пеньюар, на ее лице улыбка победительницы. К ней подбегает суетливый визажист, и Танька томно говорит:
— Сделай-ка мне губы поярче. Мне темно-вишневая идет.
И мягкая кисточка щекочет ее лицо, на щеках появляется модный терракотовый румянец.
— Что ты там возишься? — ворчит постановщик на визажиста. — Почему твоя модель еще не готова? Свет уже давно поставили, фотограф ждет.
А Таня уже готова. Готова! Она смотрится в зеркало и улыбается — себе, своей красоте, молодости своей. Вот она состарится (лет через сто, не раньше), располнеет, будет красить голову хной и печь для внуков ароматные блинчики. А свою красоту поставит в сервант, за стекло, рядом с хрусталем — атрибутом зажиточных московских квартир.
Таня поднимается на невысокий полукруглый подиум, и постановщик тут же включает вентилятор — теплый ветер дует ей в лицо, и ее волосы красиво развеваются.
— Танечка, мы снимаем! Смотри прямо в камеру будь