Глава 6
Он встретился с ее сыном на следующий же день. Судя по всему, Люсси торопилась устроить встречу, и такая торопливость также была Эжену на руку. Тут был простой расчет: когда человек торопится, он обычно не замечает мелочей и нюансов. А в том деле, которое Эжен замыслил, мелочи и нюансы были очень важны, можно сказать, играли решающую роль.
Почти сразу же Эжен понял, что сидящий напротив него молодой человек ничего общего с КГБ не имеет. Определить это оказалось нетрудно – глаз у Эжена был наметанный. То есть никакая он не подсадная утка, а значит, и его мамаша тоже. И мамаша, и ее сынок были теми, кем они были. А это означало, что Эжен может без опасений продолжать начатую игру.
И он ее продолжил. Для начала Эжен составил психологический портрет Марселя. С его мамашей все было понятно – ее психологический портрет был ясен. Что же касается сына, то тут предстояло еще прояснить кое-какие моменты.
Без сомнения, этот самый Марсель принадлежал к некоему советскому сословию – к так называемой золотой молодежи. Быть того не могло, чтобы он не был вхож в эти круги, учитывая высокопоставленного папу.
Эжен знал, что такое золотая молодежь и какой образ жизни она ведет. Неизвестно было лишь одно: какие разговоры эта самая молодежь ведет. Это было очень важным – знать, о чем говорится в кругах, принадлежащих к золотой молодежи. Ну, о девочках-мальчиках, ну, о деньгах и, как следствие, легкой беспечной жизни… А еще о чем? На разговорах о девочках-мальчиках и о деньгах далеко не уедешь.
Да, конечно, сынок высокого партийного бонзы, замешанный в кражах народного достояния (а, кажется, именно так называются в СССР те самые раритеты), – это нечто. Тут есть где развернуться. Но если вдуматься, то этого мало – надо еще что-то. Хочется чего-то большего. Чтобы случился такой скандал, который, образно выражаясь, буквально потряс основы общества. И тут необходимо подумать. Надо выстроить картину, в которой не должно быть ни одного не прописанного штриха. А для этого Эжену придется узнать, о чем говорит между собой золотая молодежь.
Да, но как это сделать? Эжен едва не свихнул себе мозги, пытаясь найти ответ на этот вопрос. И наконец его осенило. Ответ, по сути, оказался простой, какими обычно и бывают ответы на всякие головоломные вопросы. В этой стране, как и во всякой другой, есть такое явление, как проституция. Конечно, советское правительство изо всех сил старается делать вид, что ничего подобного в СССР нет и в помине, но Эжен знает, что проституция здесь есть. Более того, здесь есть такой сорт проституток, которого больше нет ни в какой другой стране. Они называются валютными проститутками. И за свои услуги они требуют не местные рубли, а валюту. А у кого можно потребовать валюту? Только у иностранцев. У советских граждан, как известно, валюты нет, а если она изредка и бывает, то уж рассчитываться ею с проститутками они не станут.
Значит, так. Эжен – иностранец, и ему нужно разыскать валютную проститутку. Зачем? О, тут крылся тонкий замысел. Эжен знал, что валютные проститутки в СССР – это в основном выходцы из состоятельных семей, где папы-мамы какие-нибудь высокопоставленные особы. Доченьки ткачих или металлургов такими делами не занимаются – не то у них воспитание и мировоззрение. А вот у «золотых» доченек нравы куда как вольнее. А поскольку они «золотые», то должны быть вхожи в «золотые» круги. А поскольку они туда вхожи, то, конечно, знают, о чем там говорится. Знают все сомнительные и запретные темы, которые там обсуждаются. И возможно, им ведомы действия, которые предпринимаются во исполнение этих тем.
Ну а раз так, то выяснить, что представляет собой «золотой» мальчик Марсель, становится намного проще. Нужно только завербовать какую-нибудь валютную проститутку и, что называется, подсунуть ее под Марселя. А дальше все просто… Равно как и завербовать проститутку. Подсунешь ей деньжат больше положенного по прейскуранту – и она твоя. И сделает для тебя все, что ты попросишь. Вернее, потребуешь, потому что за деньги не просят, за деньги требуют.
План, придуманный Эженом, был ему ясен, однако же реализовать его оказалось непросто. Первые три проститутки для этого не годились. Первые две не пожелали вступать с Эженом ни в какие отвлеченные разговоры, третья посчитала, что Эжен ей недоплатил, и устроила скандал, а со скандалящей особой какие могут быть деловые, да еще столь тонкого характера разговоры?
А вот с четвертой Эжену, можно сказать, повезло. Она сама, без всякого понукания и без всяких намеков, разговорилась с ним. Хотя, казалось бы, о чем им говорить? О чем вообще можно говорить с проституткой? А вот поди же. Приспичило девочке выговориться, а может, такой у нее был характер – как знать? Как бы там ни было, а для Эжена это было удачей. С этой девицей можно было делать дело, конечно, если подойти к нему предельно осторожно.
Девица сказала, что ее зовут Ингой. Вряд ли, конечно, это было ее настоящее имя, однако Эжену это было без разницы. Для него важнее было использовать ее в своих целях. К этому он и приступил – осторожно, стараясь не вызвать в Инге подозрения, задавая ей осторожные и, казалось бы, ни к чему не обязывающие, отвлеченные вопросы.
Впрочем, и без вопросов Инга говорила много и подробно. Она рассказала о себе, конечно, не все, а лишь отдельные подробности, но и их Эжену хватило, чтобы уяснить, что она за человек. Затем принялась говорить о тех людях, с кем она общается, когда, как она выразилась, «не занята делом». Как Эжен и предполагал, основным кругом ее общения и была золотая молодежь.
– Никогда не бывал в таком обществе, – сказал Эжен. – Я, видите ли, выходец из другой среды. Мой отец был контрабандистом. Он погиб в перестрелке с пограничниками.
Конечно, никаким контрабандистом отец Эжена не был, он, как и сам Эжен, был профессиональным разведчиком, но зачем этой русской девице знать такие подробности? Наоборот, ее нужно было чем-то заинтриговать, а отец-контрабандист – это, как ни крути, очень даже интригующе. Особенно для болтливой девицы, с которой ты к тому же находишься в одной постели.
– Как интересно! – воскликнула Инга. –