– Знать иностранные языки – это хорошо, – с уверенностью сказал папа маме на семейном совете. Такие советы хоть и редко, но случались, особенно в каких-то крайних и решительных случаях. А сейчас как раз и был такой случай, потому что, как-никак, речь шла о судьбе единственного сына. – Это очень полезно – знать иностранные языки. Обязательно пригодится в жизни! Если ты знаешь иностранный язык, то тебя могут принять в МГИМО. Московский государственный институт международных отношений. Выпускники этого института – нарасхват. И за рубеж их посылают, и в Москве можно выгодно пристроиться…
– За рубеж! – мечтательно вздохнула мама. – Хорошее это дело… Пристроиться в Москве тоже неплохо, но заграница – это просто здорово!
– Так-то оно так, – резонно заметил папа. – Но для этого надо учиться. Хорошо учиться! Сначала в школе, затем в институте. Да к тому же в этот институт надо еще попасть. А это непросто. Там желающих хоть отбавляй. Уж я-то знаю…
– Ну а ты для чего? – в ответ возразила мама. – Неужели при твоей-то должности пристроить сына в МГИМО – такое сложное дело? Тем более пока он окончит школу, ты станешь еще большим начальником. Вот и постарайся для единственного сына.
– Поглядим, как оно будет дальше, – не стал спорить папа. – Может, к тому времени что-то и поменяется…
– И что к тому времени может поменяться? – хмыкнула мама. – Тебя что, выгонят с работы? Это за что же, интересно знать?
– Да я не о том! – поморщился папа. – Я о другом… А вдруг у нашего Платона проклюнется какой-нибудь талант? Например, писательский. Или музыкальный. Мало ли?
– Ничего у него не проклюнется! – возразила мама. – С чего бы вдруг?
– Ну, как же, – усмехнулся папа. – Допустим, он пошел в тебя. Ты же у нас принадлежишь к богеме! Что ты делаешь на своих богемных сборищах? Музицируешь? Декламируешь стишки? Пляшешь?
– Ты никогда не обращал на меня внимания! – вздохнула жена. – Ты совсем не знаешь, чем и как я живу!
– Некогда мне обращать внимание на твои пляски! – отмахнулся папа. – Сама знаешь, какая у меня должность! Да и вообще, мы сейчас говорим не о тебе и не о наших отношениях, а о нашем сыне!
– И что тут такого, если наш Платон станет сочинять музыку или писать картины?! – воскликнула мама. – Как будто композитору или художнику противопоказано бывать за границей! Совсем даже наоборот! Именно там-то творческая личность и может по-настоящему развернуться! Не то что здесь…
– Ты эти разговоры прекращай! – нахмурился папа. – Ишь, ударилась в сравнения! Знаешь, как называются такие сравнения? Идеологическая диверсия, вот как! Ты что же, хочешь подвести меня под монастырь? Хочешь, чтобы меня вышвырнули с работы? И вышвырнут! Из-за твоего длинного язычка и твоих безответственных, политически вредных речей! Вот, скажут, твоя жена слишком говорливая, а потому и к тебе, то есть ко мне, нет настоящего доверия. Ну, так хочешь ты этого?
– Нет-нет, что ты! – замахала руками супруга.
– А тогда умолкни! И чтобы я больше никогда ничего подобного от тебя не слышал! Тем более что такие твои речи – неправильные! Талантливый человек может реализовать себя и у нас: для этого есть все возможности!
На том их семейный совет и закончился. А через неделю маленький Платон пошел в первый класс – в специализированную школу с углубленным изучением иностранных языков.
* * *
Впрочем, спорили родители зря. Никакой талант у Платона в процессе учебы не проклюнулся: ни писательский, ни музыкальный, ни танцевальный. Учился, впрочем, он неплохо, хотя и без особого желания. Но желание тут роли не играло. И мама, и, случалось, папа нередко объясняли ему, для чего нужно знать иностранные языки и как они потом могут пригодиться в жизни. И вот эти-то объяснения Платон понял, они, что называется, запали ему в душу.
Да, действительно: если знаешь иностранные языки, можно очень даже выгодно устроиться в жизни. В Москве или за границей – не так и важно, хотя, конечно, лучше за границей. Никакой творческой жилки у Платона не оказалось, а вот практическая сметка в нем присутствовала изначально. И желание жить красиво – тоже. Красиво в понимании самого Платона и прежде всего в понимании его мамы, которая и вложила в детскую душу это понятие.
Когда Платон окончил учебу в школе, то сразу же возник вопрос о том, что ему делать дальше. Впрочем, вопроса как такового не было, так как все было известно заранее: Платон должен продолжить учебу в МГИМО. Туда он и поступил. Конечно, не обошлось без помощи папы: сам Платон вряд ли прошел бы жесткий отборочный конкурс. Но к тому времени папа достиг новых карьерных вершин, и это были весьма и весьма впечатляющие вершины. Отказать такому значительному человеку в его просьбе никто бы не посмел. Да и просьба-то была пустячная – пристроить сына в институт. Без всяких, разумеется, взяток и прочих меркантильных подношений и услуг, просто уважения ради. Так что все законно, а мораль и этика – это дело такое…
Так Платон Плотников стал студентом престижнейшего вуза. Казалось бы, радуйся и постигай премудрости, да не тут-то было. Платон вырос, вступил в пору юношества, и, соответственно, у него поменялся характер. Причем не в лучшую сторону. Да оно и понятно, что не в лучшую, при таком-то воспитании и образе жизни. Воспитание было мамы, а образ жизни, можно сказать, тепличный. Это когда ты никогда не знал ни горя, ни забот, никогда не голодал, никогда ничего не делал собственными руками. И даже никогда никому по-настоящему не сострадал. Ни разу не перевел через дорогу беспомощную старушку – можно сказать и так.
И вот кем ты можешь вырасти при таком-то воспитании и в таких условиях? Эгоистом. Платон им и вырос. И еще бездельником. А разве может бездельник что-то делать по-настоящему? Например, учиться? В том-то и дело, что не может. На этот случай в народе существует меткое выражение: «Не такое у него воспитание». Вот именно…
Платон, можно сказать, и не учился. Лекции посещал от случая к случаю, на экзаменах получал сплошные неуды. Дело вскоре дошло до того, что встал вопрос об отчислении Платона из института. Пришлось опять вмешаться папе. В институте Платона оставили – из уважения к отцу, но попросили, чтобы он как следует поговорил с сыном. Уважение, знаете ли, уважением, однако же сыну учиться надо – хотя бы на тройки. Большой выйдет конфуз, если сына отчислят из института. А ведь могут и отчислить, несмотря на