Глава 11
Вернувшись домой, я первым делом сняла браслет и спрятала его в шкатулку. Не хотела на него смотреть, он вызывал во мне противоречивые эмоции. Правда, и без украшения на руке я все равно ходила подавленной. Не могла сосредоточиться на уроках, собрать мысли в кучу, прийти к какому-то решению.
Это и мама заметила, когда вечером я без энтузиазма ковыряла вилкой в любимом витаминном салате.
– Что с тобой, Надя? – участливо спросила она.
– Скажем так, я почувствовала себя воровкой, – призналась. С мамой у нас были довольно дружеские отношения, и я могла рассказать ей о чем-то таком, не боясь осуждения.
– Если ты про мой любимый пудинг, который пропал с утра, то ничего страшного.
– Если бы все было так легко, как с пудингом, – выпятив губу, как маленький ребенок, я отодвинула тарелку. – Помнишь мой браслет?
– Конечно. Ты потеряла его?
– Лучше бы потеряла, – стоило заговорить про браслет, как перед глазами вспыхнул образ Ильи. Волосы цвета листьев клена, широкие плечи и теплые руки. Черт… я начала романтизировать образ Измайлова. Дожили!
– Что случилась, милая?
И я честно во всем созналась, утаив разве что непонятные чувства, которые испытывала к этому парню. Они граничили с ненавистью и симпатией одновременно. Настоящая гремучая смесь.
Мама слушала молча, не задавала вопросов, словно давала мне возможность высказаться и услышать свой собственный голос со стороны.
– Я ужасный человек? – Взглянув на нее, я шумно вздохнула.
– Конечно, нет. И если этот мальчик помогал тебе искренне, то он не расстроится. В конце концов, это он что-то связал с браслетом, а не ты. Расскажи ему правду. Уверена, он поймет.
– Не уверена, он немного… придурок. – Я усмехнулась, вспоминая разные слухи про Измайлова и его дурацкие шутки.
– Придурок? Прямо слова влюбленной девочки, – подметила мама.
Щеки мои тут же налились краской, и, чтобы не выдать себя окончательно, я схватила стакан с водой, осушив его за раз. Не была я влюблена в него. Нет! Да с чего бы? Мы не общались. Мы не общаемся. Нас ничего не связывает. Это бред, полный бред! Выключите это дурацкое ток-шоу в моем сердце.
– Надюша. – Мама поднялась из-за стола и подошла к холодильнику. Достала оттуда мороженое, поставила передо мной. – Съешь мороженое, а потом расскажи своему другу правду. И все будет хорошо.
Я ничего не ответила, но мороженое забрала и ушла с ним в комнату.
На следующий день на углу школы меня встретил Измайлов. Он стоял, привалившись спиной к дереву, держа в одной руке мотоциклетный шлем, а в другой – картонный стаканчик с этикеткой местной кофейни. Заприметив меня, Илья шагнул в мою сторону и широко улыбнулся. Я снова почувствовала себя нехорошо. Тахикардия. Щеки, на которых можно жарить яичницу. Вот же чистого рода безумие…
Однозначно, на выходных запишусь к терапевту. Наверное… Блин… Ну это же такая глупость, правда!
– Привет, староста. Смотрю, ты сегодня не в духе.
– Ретроградный Меркурий постарался, – буркнула я, заметив, что Илья пристроился рядом и теперь мы вместе шли к школьным воротам. О нас и так непонятные слухи разлетелись, а после того, как появимся в школе, процент нелюбви к моей персоне опять возрастет.
– Тогда тебе срочно нужно повысить уровень глюкозы. – Измайлов вытащил из кармана шоколадный батончик со злаками и протянул мне. Я не особо любила молочный шоколад, но именно эти батончики обожала. И как он вечно попадал в мои вкусовые предпочтения?..
– Снова догадался, что все отличницы любят батончики со злаками? – спросила я, взяв шоколад.
– Ну… типа того.
– Какой ты догадливый.
– Я просто вечерами в «Битве экстрасенсов» подрабатываю, они поделились рецептом угадаек, – улыбнулся Измайлов.
Мы шли медленно, словно никуда не торопились, а просто гуляли. Как… настоящая парочка. И от осознания этого мои щеки снова покрылись глупостью, ой… румянцем. Хотя в случае с Ильей это одно и то же.
– А если серьезно? – Откусив батончик, я посмотрела на Измайлова. Из-за разницы в росте на фоне него я казалась малявкой. Дюймовочка и медведь. Интересно, как мы со стороны смотрелись? Стоп, пора завязывать с подобными размышлениями.
– А если серьезно, я просто сам его люблю и утром покупаю на случай, если не получится пообедать.
Я остановилась, сжав батончик в руке.
– Так ты… отдал мне свой будущий обед?
– Только не говори, что растаяла и хочешь меня поцеловать. – Илья повернулся ко мне и наклонился так близко, что аромат его парфюма закрутился вихрем в воздухе. Я неловко поправила шапку, которая, как мне показалось, съехала набок, и заодно постаралась отвлечь свои мысли. Сердце в этот миг билось так быстро, словно игрушка, которую завели и ждут волшебства.
– Если я этого захочу, заставь меня пересмотреть все части «Сумерек» и… сделай это вместе со мной, чтобы окончательно протрезветь.
– Черт, – усмехнулся Илья. – Откуда столько жестокости к парням? Староста, ты меня удивляешь.
– Всегда рада стараться. – Я сделала глубокий вдох и поспешила обойти Измайлова. От него исходили флюиды, на которые я, как глупая рыбка, практически попалась.
Ускорив шаг, я на полной скорости неслась к школьным воротам. Затормозила, только когда заметила мальчишек из девятого, которые планировали устроить очередную «снежную засаду». Интуитивно я замедлилась, ожидая, что снежок вот-вот прилетит мне в голову. Наверное, это из-за стычки с Кабановым такая реакция.
– Идем. – Измайлов неожиданно положил руку мне на плечо и подтолкнул вперед. – Теперь тебя никто не посмеет тронуть. Я не позволю.
И его слова, с одной стороны, заставляли звезды в моем сердце загораться ярче, с другой же, усиливали чувство вины. Не мне предназначалась защита хулигана, его улыбка и шоколадный батончик. Когда Илья узнает правду, уверена, он возненавидит меня. Или я возненавижу себя сама. Потому что буду страдать только от одной мысли: между нами закончилось то, чего никогда и не было.
До гардероба мы дошли вместе, Илья помог мне снять куртку и вообще вел себя очень обходительно. Много болтал, шутил, а еще делился наработками будущей песни. На нас смотрели все ребята как в коридоре на первом этаже, так и на нашем, словно видели неопознанный объект. Пожалуй, рядом с этим парнем я так и выглядела.
Все уроки мы тоже просидели вместе. И, к моему стыду, Измайлов несколько раз исправлял мои ответы по алгебре и геометрии. В конце концов, не выдержав, я спросила у него в лоб: