Было немного неловко.
Тряхнув головой, Аластор постарался выбросить мысли о Каре. Так звали ту незнакомку, что стала его навязчивой мыслью на ближайшие несколько месяцев.
Каково было его удивление, когда он понял, что уже встречался с этой строптивой девушкой, стоящей у входа в бордель. Во время вторжения вампиров он спас множество жизней, но навечно запомнилее – с запахом лаванды и перца. Перед глазами до сих пор мелькало побледневшее, испачканное кровью лицо; прерывистое дыхание на грани смерти; руки, протянутые к нему в мольбе о помощи.
Аластор сразу же почувствовал, что между ними возникла особая связь – однако она разорвалась, когда ему пришлось уехать.
Но сейчас судьба снова свела их вместе. Это был знак.
Спустившись по темной закрученной лестнице, Аластор оказался в подвале, где его уже ждал отец. Раньше Генри Синклер был сильным широкоплечим мужчиной, но возраст взял свое: если до болезни он сносил вампирские головы одну за одной, то сейчас ему едва хватало сил удержать клинок.
Его состояние отразилось на всех охотниках, но в особенности – на его сыне. Ведь именно Аластор вскоре поведет за собой сотни человек, которые охраняют покой мирных жителей и берегут их от нечисти.
– Этой ночью вампиры напали на наше поместье.
Сердце Аластора гулко загрохотало в груди.
– Как такое возможно? – искренне удивился он. – Никто не пострадал? Где мама?
– С ней всё в порядке. Мне нужно кое-что тебе показать, Аластор. Ступай за мной, – приказал Генри и взял приставленную к стене трость.
Аластор двинулся вслед за шаркающим отцом, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Он не боялся вампиров – далеко нет. Большую часть времени со времен вторжения Аластор провел на охоте. Он убивал вампиров так, словно это было делом всей его жизни. Что, честно говоря, было недалеко от правды, ведь даже большая часть его спальни была увешана серебряными клинками и списками убитых вампиров. Порой казалось, что Аластор помешан на их уничтожении, как бы сильно ему это ни претило.
Однако раньше вампиры никогда не нападали открыто. Никогда не нападалина охотников.
Войдя в маленькое помещение, подсвеченное газовой лампой, Аластор услышал чей-то хрип. В углу кто-то зашевелился, и тогда, приглядевшись, он различил скрюченную человеческую фигуру.
– Что тебе известно о вампирах из Дэнмора? – спросил отец.
Аластор нахмурился.
– Первородные. Именно от них ведет свою историю вампирский род. Ты говорил, что Дэнмор находится за границей Лондона, но этот лес уничтожили охотники еще до вторжения нечисти, разве не так?
Генри сделал шаг к дрожащей фигуре, и Аластор, прищурившись, разглядел женский силуэт. Он сразу же понял, кому тот принадлежит.
– Видимо, нет, – тяжело вздохнул старший Синклер. – Я думал, что уничтожил их, но оказалось… не всех.
Тогда Аластор понял. У их ног лежал вампир из Дэнмора.
Женщину сковывали серебряные цепи, которые грохотали каждый раз, когда она шевелилась. Засаленные белые волосы свисали по обе стороны осунувшегося лица, но отвращение у Аластора вызвали именно ее глаза – полностью черные, без радужек, как у остальных вампиров из Дэнмора.
– Если убить всех первородных, вампирский род прервется, – произнес отец, достав из-за пояса брюк серебряный кинжал. – Вот почему мы не можем с ними покончить. Я знал, что кто-то успел сбежать. Ты последняя?
Переведя взгляд с одного Синклера на другого, вампирша растянула губы в широкой глумливой усмешке.
– Думаете, что уничтожили нас, охотнички? – Она хрипло засмеялась, сверкнув длинными клыками. – Мы вернулись ради мести! Вы даже не догадываетесь, как близко мы к вам подобрались. Смотрите внимательнее, как вампиры разрушают ваше великое королевство.
– Ты последняя? – прорычал Генри.
– А ты проверь!
Аластор зажмурился, когда его лицо обагрили капли крови. Вампирша заверещала, и по подвалу распространился мерзкий гнилостный запах, который сменился запахом жженой плоти. Женщина дернулась, как только Генри вынул из ее сердца кинжал и вогнал его в шею. Затем в живот. В голову. На каменный пол повалились внутренности, от вида которых Аластору всегда становилось дурно.
– Думаешь, она и правда была последней? – спросил он у отца, когда они поднимались наверх, чтобы смыть кровь.
Однако ответ на этот вопрос они получили той же ночью, когда в Ист-Энде было совершено как минимум десять убийств. Вампиры не исчезли – лишь стали еще яростнее.
Следующие дни выдались для охотников как никогда сложными. В перерывах между вылазками и очередным нападением на семейное поместье Синклеров Аластор посещал светские приемы, присутствия на которых требовал от него отец. Груз давил на будущего герцога, поэтому он решил снова вернуться… к Каре. Он не хотел произносить слово «бордель», ведь оно было чем-то запретным, но его любимая – нет.
Аластор не задумывался над тем, что за время их разлуки она могла сменить уже несколько мужчин. Что-то тянуло его к ней. Что-то не поддающееся объяснению.
С каждым днем Аластор чувствовал себя всё хуже и хуже, списывая это на усталость от охоты. Под его глазами залегли темные круги, колени подгибались, из-за чего он падал на кровать и сразу же засыпал.
В какой-то момент его начали преследовать видения, или галлюцинации, или черт знает что. Он шел по сумрачной улице и видел мертвые тела, которые словно восставали из-под земли. С распахнутыми ртами и проткнутыми сердцами. С руками, которые душили его, и клыками, что впивались в шею и высасывали все жизненные силы. Вместе с кровью.
Он нуждался в передышке. Слишком устал, поэтому начал что-то себе надумывать, верно?
Аластор тяжело вздохнул и увидел знакомую деревянную табличку. Его сердце сжалось от волнения. Поправив пальто, он зачесал волосы назад и натянул на лицо улыбку, хотя ему совсем не хотелось улыбаться.
Она ждала его в той комнате, в которой они всегда встречались. Зашторенные окна, запах ладана, тихая музыка. Аластор расслабился, когда их с Карой тела слились в одно целое и комнату наполнил сладкий звук совместных стонов.
Спустя некоторое время Кара прошептала:
– Давай сбежим?
Аластор приподнял от удивления брови.
– Пожалуйста, дорогой, – надавила она. – Я устала так жить. Устала каждый день возвращаться в это место и делать вид, что всё происходящее… нормально. Устала прятаться от вампиров и бояться смерти. Устала жить без тебя.
– Не