Падали без разбора: имперские стрелки и reichsritterschaft, царские стрельцы и дивы в доспех которые, увы, не были полностью герметичными. Первыми упали те, кто стоял ближе замку, выбранному как место переговоров, потом те, что дальше. С высоты небесных кораблей ужасающая картина открывалась во всём своём неприглядном великолепии. Цесаревич первым забил тревогу. После подключились имперские воеводы и вот уже две армии, по обеим сторонам фронта, приходили в движение.
— Отец! — выкрикнул Иван Молодой. Его взгляд впился в стоящий на земле дирижабль. На борту у того не находилось проявления признаков тревоги. Паутина тросов, провязанных к вбитым в землю якорям, надёжно удерживала его на месте. Увы, это была мёртвая тишина и мёртвая неподвижность. Судя по отсутствию движения и реакции, никого живого на борту больше не было.
— Мы должны садиться! — потребовал цесаревич.
— Слишком опасно, — возразил капитан небесного судна своему адмиралу. — Видите какие силы пришли в движение? А там внизу — там смерть. Смотрите как падают и больше не поднимаются те, кто попытался приблизиться к замку по земле.
— Возможно это ядовитый газ. Достаточно тяжёлый чтобы стелиться по земле и не разлетаться при слабом дуновении ветра, — заметил приписанный к кораблю мастер-механик.
— Но там отец!
— И он не желал бы вашей напрасной смерти, — твёрдо стоял на своём капитан. — Помните, что он сказал, когда вы попросили его взять вас с собой?
— Нельзя позволить обезглавить Русь одним ударом устранив царя и цесаревича, — процитировал цесаревич.
— Командуйте, — потребовал капитан. — Небесный флот ждёт ваших приказов, адмирал!
Цесаревич сжал кулаки обещая в пространство: — Они пожалеют!
Он на миг закрыл глаза, а когда открыл, то произнёс уже совсем другим голосом, твёрдым и решительным: — Передайте на другие корабли. Приказываю нанести массовый ракетно-бомбовый удар. Цели выбирать в свободном режиме. И пусть не жалеют боеприпасов.
Зависшие в небе исполины принялись расходиться. Дымные шлейфы неуправляемых ракет воткнулись в землю расцветая колтунами взрывов и огнём пожарищ. Бомбы сыпались как горох выкашивая целые шеренги пехоты.
Обезумевшие от злобы reichsritterschaft, несмотря ни на что, рвались вперёд и только вперёд стремясь отомстить за подлое убийство их великого императора.
Стрельцы ни в чём не отставали от них. Часто стрелец, с одной гранатой, поджидая ворвавшегося в редут имперского рыцаря бросался на него инициируя взрыв, убивая на месте их обоих.
Апофеоз ненависти и взаимного истребления втянул в себя обе армии. А горькая весть о кончине двух великих правителей разлеталась в разные стороны.
Сумевшая убраться подальше от эпицентра до тех пор как всё началось, Изабелла с опаской оглядывалась с седла лошади назад. Масштаб приведённых в действие сил впечатлил даже её. Королева успокаивающе похлопывала белую лошадку, испуганно дёрнувшуюся от эха далёких взрывов.
Не в силах дальше сдерживать распирающее её чувства, Изабелла в голос расхохоталась и никого не стесняясь закричала: — Я победила! Этот мир теперь мой! Он принадлежит мне!
Она смотрела на идущий вдалеке бой и смеялась, смеялась, смеялась не в силах остановиться. Сопровождающие её изменённые в молчании слушали смех матери монстров, никак не выражая своего отношения.
* * *
В одной из удобных гаваней на южно-испанском побережье всматривался в море старый рыбак. Его глаза уже были не так хороши, как в молодости, но всё же достаточно зорки. Брошенный случайно взгляд в синюю бесконечность заметил то, чего там вроде бы не должно было быть.
Что-то чёрное надвигалось из-за горизонта.
— Неужели непогода? — удивился рыбак. — Мои старые кости сегодня ночью не предупреждали о резкой смене ветров.
Он продолжил сидеть на нагретом солнцем камне время от времени поглядывая на множество чёрных точек, постепенно приближающихся к берегу. В какой-то момент старик внезапно осознал, что это не низкие, касающиеся воды, тучи, не туман, а огромное множество корабли. Просто их было очень уж много. Нереально много. Он никогда не видел столько.
Взволновано качая головой, старик поспешил в свою деревню, предупредить односельчан о нашествии. Но как он ни спешил, как ни напрягал усталые ноги, а времени чтобы подняться в гору ушло не мало. В деревне уже знали о приближении невиданного по размерам флота. Всё население не такой большой деревушки сгрудилось на холме с тревогой наблюдая как необычные корабли бросают якоря на входе в гавань. Как от них отделяются шлюпки и везут моряков на сушу.
— Господи, да они чёрные! — воскликнула одна из женщин.
Её муж принялся в голос читать молитву проглатывая окончания слов.
Тем временем лодки уткнулись в берег и чернокожие люди выбрались на сушу. Они держались настороженно, но уверено. Ведомые величайшим вождём. Под знаком чёрного солнца. Они приехали сюда захватить эти земли и поработить их обитателей. Убить мужчин. Забрать женщин. Разрушить каменные крепости и установить порядок.
Порядок вождя-колдуна по имение Чёрное Солнце.
* * *
Он смеялся и плакал. В тайных казематах спрятанных в толщине стен. Там, где холод камня окружает со всех сторон. Там, где тьма царит двадцать три часа в сутки за исключением времени, когда глухонемой тюремщик приносит дневной запас еды, воды и забирает пустую посуду.
То хохотал, то рыдал навзрыд. Коснись его сторонний взгляд и можно было бы подумать — безумец, форменный безумец!
Он знал, что происходит в мире и был уверен будто знает и то, что только произойдёт. Ещё одна падшая звезда. Житель совсем иного времени. Он добровольно отказался от борьбы и вот итог: когда почти все остальные звёзды уже погасли, он всё ещё жив и освещает этот мир своей великолепной улыбкой.
Трое. Осталось всего лишь трое включая его самого.
А когда останется только один: вселенная, или садовник, или закон природы — не имеет значения кто именно — решит, что оставшаяся вероятностная линия готова стать основным стволом. Решат будто дерево готово к шторму. К межпространственной буре сметающей миры.
Как одному дереву сложно и тяжело держать избыточно много ветвей.
Так и лесу плохо и тесно, когда в нём слишком много деревьев.
И кто виноват, что люди, вместо того чтобы объединить знания из разных вероятностных линий, принялись сражаться и убивать друг-друга за право самому стать единственным главным стволом — магистральной ветвью развития человеческой цивилизации. Ну вот ты победил всех конкурентов, отправив в небытие их вероятностные линии со всеми накопленными ими знаниями и что будешь делать с надвигающимся штормом?
Это было ужасно смешно.
И при этом страшно грустно.
Поэтому он смеялся и плакал. И бежал от реальности в пучину уютного безумия.
Быть пророком, даже ненастоящим, всё равно слишком больно.