— Кто с тобой? — спросил я, не сводя с него глаз и не вынимая руки из-под прилавка.
Сергей закатил глаза и театрально вздохнул:
— Никого, Макс. Ты совсем одичал в своем подполье? У тебя паранойя, лечиться надо. Машину отпустил, чтобы не светиться, я же неофициально
Я проверил и перепроверил. Сенсорная сеть молчала. Кроме его лощеной, самодовольной ауры, поблизости не было ни души. Сердце чуть замедлило бег. И правда, если бы Совет решил меня прихлопнуть, они бы не стали посылать Сергея. Он переговорщик, бюрократ в дорогом костюме, а не ликвидатор. Для грязной работы у них есть ребята попроще и пострашнее.
Внезапно я действительно почувствовал себя идиотом. Но руку с «Осы» не убрал.
Радости от встречи это осознание не прибавило. Сергей сделал шаг к прилавку, но я рявкнул:
— Стоять.
Он замер, вопросительно вскинув брови.
— Ну? — протянул он, когда я продолжил молчать. — Так и будем играть в «гляделки»? Я чувствую себя идиотом посреди этого… — он брезгливо обвел взглядом полки с китайскими благовониями и ловцами снов. — Винтажа.
— Говори, зачем пришел.
— Я надеялся на более цивилизованный прием. — Сергей чуть наклонил голову, и в его глазах мелькнул холодный расчет. — Может, поднимемся к тебе? Кофе выпьем, поговорим спокойно, без лишних ушей? Я помню, ты варил неплохой кофе.
— Нет.
— Ты занят? Или кофе кончился?
Я с шумом отодвинул стул и встал, загораживая собой обзор на заднюю часть магазина.
— Пойдем прогуляемся. Воздухом подышим.
Как только мы вышли на сырую московскую улицу и дверь за нами захлопнулась, я выдохнул чуть свободнее. Внутри, в дальнем углу за неприметной ширмой, у меня стоял стеллаж с «особым» товаром. Там лежали настоящие артефакты — не безделушки для туристов, а рабочие инструменты, остатки ритуалов, одноразовые амулеты.
С того места, где стоял Сергей, их было не разглядеть, но стоило ему сделать еще пару шагов вглубь зала, и он бы всё понял. Ни один из предметов по отдельности не тянул на статью «незаконный оборот магических средств», но их количество говорило само за себя. Если у меня столько мелочевки, значит, есть и крупный калибр. А мне бы очень не хотелось, чтобы эта информация попала в папочку, которая лежит на столе у кого-то из Совета.
Стоял конец мая. Московская погода наконец сменила гнев на милость: было тепло, но не душно, так что прогулка могла бы сойти за удовольствие, если бы не компания. Москва никогда не спит, но здесь, на набережной Яузы, гул Садового кольца гаснет, разбиваясь о старые кирпичные стены и чугунные ограды.
Я вел Сергея прочь от людских глаз, к спуску у воды. Пока мы шли, я сканировал пространство, и обычное, и теневое — на предмет «хвоста» или ловушек. Чисто. Насколько я мог судить, Сергей пришел один.
Я знаю его больше десяти лет. Когда мы познакомились, он был «зеленым» стажером при Совете — дерганым, амбициозным, жадно ловящим каждое слово своего наставника. Уже тогда было ясно, что он пойдет по головам. Но мы были приятелями, почти друзьями. Ровно до тех пор, пока я не разругался с Аркадием Вороновым.
Не люблю вспоминать тот год. Есть вещи, которые нельзя пережить или забыть — они просто выжигают внутри дыру, и ты учишься жить вокруг этой пустоты. Сергей не был тем, кто нажал на курок в особняке Воронова, но он прекрасно знал, к чему всё идет. Как и весь Совет. Они бы даже «посочувствовали», если бы это не угрожало их креслам. Вместо этого они просто закрыли глаза и ждали, когда я сделаю удобную для всех вещь — исчезну.
Сергей больше мне не друг.
Он остановился у парапета, брезгливо смахнул невидимую пылинку с гранита и только потом облокотился, следя, чтобы рукав его кашемирового пальто не касался ничего грязного. Внизу плескалась темная, маслянистая вода. Небо было затянуто той особенной московской серостью, сквозь которую солнце пробивается лишь бледным пятном.
— Ну, — наконец нарушил молчание Сергей, глядя на воду. — Раз светская беседа у нас не клеится, перейдем к делу?
— А у нас есть о чем беседовать, Сережа? — усмехнулся я.
— Совету нужны твои услуги.
Я даже моргнул от наглости.
— Ты здесь официально? С гербовой бумагой и печатью?
— Не совсем. Возникли некоторые… процедурные сложности. Совет не смог прийти к единому мнению…
— Совет не может прийти к единому мнению даже в вопросе выбора закусок на банкет.
— …к единому мнению о стратегии, — строгим тоном закончил Сергей. — Привлечение стороннего провидца рассматривается как временная, кризисная мера.
— Стороннего провидца? — переспросил я, чувствуя подвох. Мои отношения с Советом, мягко говоря, натянутые. — И выбор пал на меня? Серьезно?
— Ты же знаешь, мы редко обращаемся к фрилансерам…
— А где Вениамин Львович? Я думал, он у вас главный по хрустальным шарам.
— Магистр Вениамин в творческом отпуске. Пишет мемуары в Барвихе.
— Значит, отказал. А Геликаон? Или как там этого грека зовут?
— Занят на объекте в Питере.
— Ну тогда тот эстонец, Яков? Он же вроде на ставке у ваших силовиков.
— Максим, — поморщился Сергей. — Не перебирай всю картотеку. Я знаю список аккредитованных магов не хуже тебя.
Я рассмеялся, хотя веселого было мало.
— Ты просто не нашел никого другого, да? Все штатные прорицатели либо заняты, либо послали тебя к черту. Вот почему ты здесь. — Я прищурился. — И Совет об этом ни сном ни духом. Они бы в жизни не одобрили мою кандидатуру.
— Не люблю угрозы, — жестко отрезал Сергей. — И я бы попросил тебя не лезть мне в голову своими фокусами.
— Думаешь, мне нужна магия, чтобы понять очевидное? У тебя на лбу написано «отчаяние», Сережа. Ладно. Что такого стряслось, что ты, рискуя карьерой, приполз ко мне, изгою?
Сергей поправил безупречный узел галстука, собираясь с мыслями.
— Ты слышал о «Китежском протоколе»?
Я посмотрел на него как на идиота.
— Об этом трепались во всех курилках последние полгода, — процедил он.
— В курилках для кого? Для небожителей из «Москва-Сити»? Я газет не читаю.
Сергей раздраженно выдохнул, выпуская пар.
— Согласно протоколу, все маги обязаны сообщать Совету о находках «нулевого