Конечно, кто-то может заинтересоваться тем, как торговцы и пираты вообще уживаются в одном месте? Для этого существует целая сеть негласных договоров. Вольная станция – это не анархия, а плотная сеть интересов. Где существует чёткий раздел зон влияния. Одни контролируют причалы… Другие – склады арсенала… Третьи – чёрный рынок… Каждый платит чётко определённый “налог” совету станции и, в обмен, получает “иммунитет” на своей территории. Никто не поспешит сжечь чужую торговую точку, потому что завтра его лавку сожгут. И это как минимум…
Всё контролируют специально составленные контракты безопасности. Тех, кто платит за защиту, не трогают… Тех, кто пытается дерзко заработать на чужом, не имея для этого никакого, даже эфемерного права, и кто был на этом пойман – показательно наказывают… Плата за защиту – это одновременно и страховой взнос. Если твой груз отберут, то защитник гарантирует компенсацию или организует месть.
При крупном споре стороны передают дело нейтральной арене. Здесь арбитры решают дела либо компенсацией, либо дуэлью. Для многих решающим фактором в таких делах становится репутация – и местные разумные предпочитают её сохранять. Нарушители заносятся в специальный реестр, который в последствии отправляется на все остальные станции, что имеются поблизости. Чтобы предупредить местных хозяев о возможных проблемах со стороны определённых разумных. Так что подобные умники быстро станут “кредитно мёртвыми”. Никто не продаст им запчастей… Никто не даст возможности арендовать причал… И такое наказание будет куда эффективнее любого палача.
Торговцы делятся слухами, “кто из них и за что, а главное – кому именно платит”, кто организовывает налёты наёмников. Информация в таких местах – это полноценная валюта. Знать, какой капитан держит ЗАВИСИМОСТЬ к конкретному контрагенту – значит иметь рычаг.
От этого могут зависеть санкции и “безопасные способы разрешения споров”. Это полноценные практики, позволяющие избежать кровопролития. В которые входят даже выкуп и заложники. Да. Часто спор решают через выкуп. Вместо крови – деньги и товар. Торговые арбитражи. Платные комиссии. Суды купеческих советов. Техничные испытания. В таких местах конкурируют не только силой. Демонстрация товара, испытание надежности – всё вносят в решение. Публичное отлучение. Но для многих самое страшное наказание – это лишить провинившегося разумного права появляться в таком месте и торговать. На Вольной станции подобный приговор, особенно для торговцев – хуже смерти.
Что происходит, когда кто-то нарушает правила? Да, ничего хорошего. Подобное нарушение – это не просто пуля в голову. Это полноценный каскад воздействий. Немедленная блокировка каналов… Конфискация товара… Наказание в виде “черной метки”, в которую входит тот самый сигнал в соседние торговые узлы подобного рода… И, при повторении – полноценное изгнание… В редких случаях, когда местная власть слаба, происходит кровавый подрыв – но это всегда чревато. Крупные торговцы быстро объединяются против подобного “пиромана”.
И от этого напрямую зависит социальная морфология. В этой искусственной экосистеме те же капитаны, могут быть полноценными магнатами. Так как у них имеются в распоряжении имеются склады и лучшие места для хранения их товаров. Они финансируют охрану… Так что именно они обычно “правят” в совете станции. Имеются тут и пираты-контролёры – те, кто дерёт сборы и исполняет волю совета… Они же – “исполнители правосудия”… Мелкие торговцы и лавочники – это сердце рынка… Без них всё просто умрёт. Наёмники и арбитры – служители порядка… Именно они внушают страх и уважение… Контрабандисты и купцы из “чёрного списка” – те, кто работает в тени, но часто связаны с крупными игроками, являются поставщиками основной доли дохода и весьма значимых ценностей.
………….
Именно на такой станции у Кирилла были и шанс, и определённый риск. Здесь можно было бы найти кристаллы камней душ, специи, рабочие руки и нужные связи – но только если ты понимаешь язык здешней экономики и не сорвёшься открыть огонь в людном ангаре. Но парень уже имел определённый опыт. У него был определённый план. Ценные трофеи… Собственный, хоть и сравнительно небольшой корабль, и ремонтные дроиды. Теперь для него главное было вписаться в систему… Найти “своего” арбитра… И даже понять, кто у ворот – и кто из пиратов станет его партнёром, а кто – охотником за его собственной головой.
Так что его корабль входил в тёмную пасть станции так же неуклюже и уверенно, как зверь, возвращающийся к своим старым шевелениям. Снаружи “Троян” выглядел крошечным – его тонкий клин корпуса отражал ряды прожекторов и мириады антенн станции, как бы подтверждая:
“Мы пришли в дом хищников, но с одним своим собственным секретом в кармане.”
В на главном экране мостика корвета огни причалов растянулись в длинные полосы. Рядом в свободном пространстве вертелись многочисленные грузовые манипуляторы. Их оранжевые лапы складывались и раздвигались, как многочисленные пальцы, готовые ухватить застрявший или нуждающийся в перемещении товар.
Навигационная служба встретила их стандартной симфонией. Запросы на идентификацию… Вежливые, а точнее – корыстные предупреждения о “местных сборах”, а также короткая информационная и документальная музыка – коды причалов… Платёжные реквизиты… Номера стояночных слотов… Представитель навигационного пункта появлялся в эфире как хриплый голос, с шипящим акцентом и неприкрытым любопытством:
“Кто вы и что везёте?”
И в его вопросе уже лежала ставка. Сколько новички готовы заплатить, чтобы не проверяли содержимое его трюмов. Эльфийка Сейрион, ведомая влиянием ошейника раба, заняла место у штурвала. Это была сцена определённой механики. Её пальцы – тонкие, отточенные – стремительно пробежали по родным клавишам корвета, и сама машина, казалось, ответила ей знакомым откликом. Она не говорила много. Её голос был тих, но точен, как резец. Она входила в причальную процедуру так, будто знала каждую трещину на этих доках:
“Причал C-12… Корректировка векторной привязки минус двадцать… Снизить вращение на семь десятых градуса”
Короткие команды звучали, как заклинания, и “Троян” плавно покорялся, наклонялся, выравнивался. А разумные на причале следили, ворча, но уважая – ведь знание штурманских тонкостей ценилось здесь дороже любого золота.
Благодаря её стараниями стыковка прошла тихо, но не бесшумно. Влагоомные зажимы со звуком, похожим на старую печать, защёлкнули, гидравлические стяжки натянулись, и мостик причала как губа сомкнулся вокруг тонкого киля корвета. По трубам причала пробежал запах смазки, выхлопа и тонкий острый привкус озона – запах больших машин, которые делает человек вручную. Служащие этого причального ангара спокойно подошли к люку с своим оборудованием. Один из них – в желтом жилете, с выгоревшим шевроном навигации – спустился по трапу и встал напротив вышедшего ему навстречу Кирилла.
И это был не важный бюрократ, а практик.