Он скользил пальцами по панели, как дирижёр, и Кириллу сейчас даже казалось, что это устройство “глядит” на них обоих, безэмоционально и терпеливо, словно говоря:
“Ты можешь быть другим.”
Первую сессию Кирилл решил купить честно. Под контролем местных медтехников, в тишине и под присмотром. Он сел в кресло, и металл обнял его. Мнемо-обруч лег тяжёлой короной на его виски, холодный и почти приятный. На экране всплыли схемы – линии траекторий, синусы манёвров, даже влияние местной гравитации. Информация лилась, не как вода – как расплавленный цвет, который вплавлялся прямо в зубцы его памяти. В мозгу закручивалась новая мозаика. Реакции… Рычаги… Углы наклона корпуса корвета при резком повороте… Он повторял мысленные рывки, пока кресло не пискнуло:
“Стабилизировано.”
На лице у него застыла усталая улыбка, а в груди – не радость, а расчёт. Сейрион всё это время спокойно сидела в углу и смотрела, как будто ей показывали чей-то сон. Когда Кирилл вышел, голос её вырвался, едкий и мягкий одновременно:
– Ты купил ремесло на урагане – но ремесло, купленное в торгах, даёт лишь упрощённую правду. Ты можешь знать, как тянуть штурвал, но не поймёшь, почему корабль плачет в ночи.
Она осторожно прикоснулась к его руке. И в этом прикосновении было не требование, а просьба:
“Не потеряй меня в обмен на знания.”
Он отвечал не словами, а жестом. Поставил на стол маленькую коробочку с одним из приобретённых стеков.
– Если что, я хочу, чтобы ты учила тоже. – Сказал он. – Не потому, что боюсь, а потому что хочу, чтобы никто из нас не был уязвима.
Ему было важно, чтобы умение не оставалось монополией. И в её глазах мелькнуло то, что редко всплывало – признание и страх вместе.
Торговцы станции были быстры и хищны. За стек он отдал не весь обмен – оставил часть как залог, как будущую плату тем, кто поможет добыть кристаллы выше грейда. Эльфийка ворчала, но помогала. Она знала, где взять мастера, который сможет “подшаманить” тот самый мнемо-обруч, чтобы он лучше сходился с архитектурой корвета. Их маленькая сделка была смесью осторожности и дерзости. Купить знания сейчас, а в потом – искать его улучшения.
Последующие ночи для них на этой станции тянулись, словно плотная резина. Они сидели в крошечной каюте “Трояна”, где свет казался дешевле, чем воздух, и втыкали чипы в интерфейсы. Книги и схемы лежали рядом с мечами орков, деньги – рядом с карточками доступа. Из стен доносился гул чужих разговоров и тонкий плач дрона, упорно работающего над чужими починками. Каждый раз, когда новый стек вливал очередной блок в их память, на губах у Кирилла появлялась та же суровая улыбка – улыбка тех, кто знает цену уроку. И в ней была ещё одна мысль, безжалостная и ясная. Знание – это власть. Но оно также превращает тебя в мишень. Чем выше ты стал в мастерстве, тем больше желающих проверить твою смелость и твою добычу.
Так они купались в ночи этой торговли. Он – собирал навыки, она – собирала слова, а станция, по-своему в чём-то прекрасная и порочная, снова и снова сглатывала их обещания, как пожирает чужие судьбы. И где-то, среди шипов и антенн, зарождалась новая линия. План не просто выживать, а сделать так, чтобы знание стало не только ножом, но и щитом.
………….
В этот день Кирилл в очередной раз сидел в глубоком кресле, похожем на древнюю кафедру, только вместо резного дуба оно было собрано из гибких карбоновых пластин, и обтянуто тканью с мерцающим напылением. На голову ему был надет обод – тонкий, как венец из жидкого света, и внутри венца чувствовались крошечные иглы-намерения, касавшиеся его кожи не телом, а током. Стоило кристаллу знаний встать в приёмное гнездо, как прямо в череп парня проникал дрожащий шёпот. Сначала – звуки, потом – очертания букв, после – сияние схем и формул, словно кто-то аккуратно разворачивал карту мира у него за лбом.
Каждый кристалл “пах” по-своему. Один – озоном и сухим ветром вакуума, другой – гарью от плазменных сопел, третий отдавал чем-то приторным, как старая библиотека, где книги сами шепчут страницы. Кирилл покупал их один за другим, меняя те самые империалы, полученные за проданные товары и за того самого пилота “москита”, что ушёл в рабство. Для него, человека, это было странным жестом – продать жизнь за возможность научиться управлять кораблём. Но он понимал, что без знаний любой корвет – лишь мёртвый металл. Этакая высокотехнологичная гробница, парящая в темноте.
А эльфийка постоянно ворчала. Она стояла рядом, скрестив руки, словно холодная статуя, и каждый раз говорила:
– Эти базы устарели, они годятся разве что для курсантов задворков. В Империи их давно списали.
Но Кирилл только кивал. Устаревшие – значит, что они точно проверенные временем. А ему нужны были хоть какие-то, чтобы начать. Ведь если завтра с ней что-то случится – а это “если” было слишком ощутимо в здешнем мире, полном обмана и пиратских игр – то он останется один с корветом. И что тогда?
Устройство мнемо-обруча уже влило в его разум первую базу – основы пилотирования малыми кораблями. Тело отозвалось дрожью, как будто он сам десятки раз запускал двигатели, чувствовал, как судно срывается с точки, как пульсирует в груди энергия маршевого ядра. Он вдруг “вспомнил” протоколы и сам процесс посадки, выравнивания по гравитационной линии, “помнил” резкие манёвры в обстреле. И вместе с тем знал, что это не его память, а чужая, скомпилированная, но уже “проросшая” в нём.
ИИ корвета в этом всём ему теперь весьма старательно помогал. В его голосе не было эмоций, но Кирилл ощущал, что машина внимательна и предана только ему. Он велел ей отслеживать всё. Движение судов на орбите, подозрительные сигналы, даже дыхание эльфийки во сне. И однажды ИИ сообщил:
– Зафиксирована попытка подозрительно передачи шифрованного пакета информации. Косвенный канал. Вероятность – сообщение в Империю эльфов.
После этого Кирилл замер, словно лёд коснулся кожи. Он просмотрел запись – и действительно. Эльфийка сидела у терминала, будто лениво листала какие-то архивы, а на самом деле внутри строк и знаков был спрятан шифр. Она пыталась связаться с прежними хозяевами. Видимо, надеялась на то, что если расскажет им правду о своём положении, её простят.
Он долго смотрел на неё в тот день, а внутри всё бурлило. Было похоже на то, как смотришь в