Сердце же в это время разрывало от нежности к нему.
И я надеялась, что все же догадывается о моих чувствах.
В день праздника уже к обеду я вымоталась. Мы с Руфиной накрыли на стол и теперь ждали прихода гостей.
Лейла в пышном платье, подаренном бабушкой, ходила по ковру в гостиной, смешно переваливаясь и время от времени падая на попку.
Постепенно дом наполнился шумом и голосами гостей. Все восхищались тем, как выросла Лейла, какая она красавица, как хорошо стоит на ножках.
– Я думала, Махмудовы перестали праздники отмечать, – произнесла с ехидцей тетка Сакина. – На свадьбу не позвали. Слухи ходили, конечно, но зачем скрывать? Ну, получилось так, что ж поделать теперь?
Я внутренне напряглась, ожидая, что сейчас все начнут дружно мусолить тему нашего брака с Расулом. Но на фразу Сакины никто ничего не ответил. Будто пропустили ее мимо ушей.
Напрасно я считала, что Сакина будет самым неприятным гостем.
Когда на пороге гостиной появился Эмир с шариками в руках и огромным медведем под мышкой, сердце ухнуло вниз. Он улыбался так, как будто все в порядке. Как будто у него было право присутствовать здесь.
Я застыла, не веря своим глазам. Руфина побледнела и взглянула на меня, ожидая реакции. Но я не успела ничего сказать: в гостиную на нетвердых ножках вперевалочку вышла сама виновница торжества.
Увидев Эмира, Лейла остановилась. Посмотрела на него с детской настороженностью.
– Иди ко мне, моя красавица! – Эмир присел на корточки и вытянул перед собой медведя раза в два больше самой Лейлы. – Смотри, какой друг к тебе пришел.
Личико Лейлы скривилось, и она всхлипнула, заозиралась и, увидев Расула, протянула к нему ручки:
– Папа! Папа! – всхлипнула жалобно.
Расул в два шага оказался рядом и подхватил дочь на руки. Лейла сразу уткнулась лицом ему в плечо, судорожно вцепившись в рубашку. Плечи ее вздрагивали от беззвучного плача.
– Все хорошо, малыш, – Расул, бережно поглаживая Лейлу по спине, бросил на Эмира тяжелый взгляд.
Тот стоял с нелепым медведем в руках, растерянный, будто не ожидал такого приема. Похоже, он и правда верил, что его появление вызовет умиление и радость.
В комнате повисла тяжелая пауза. Все замолкли, наблюдая за бесплатным представлением.
Лейла плакала уже не навзрыд, а тихо всхлипывала, положив голову на плечо Расула, будто он был единственным безопасным местом в мире. Маленькие пальчики с силой сжимали ткань его рубашки, словно она боялась, что ее могут забрать.
– Папа… Папа, – негромко повторяла она, будто жаловалась.
Бывший муж неловко переминался с ноги на ногу. Шарики дергались в его руке, медведь свисал до пола. Эмир натянуто усмехнулся:
– Ну надо же. Уже научили, значит.
Расул медленно повернулся к нему.
– Она испугалась, – спокойно сказал он. – И я попросил бы тебя отойти.
– Это мой ребенок, – огрызнулся Эмир. – Я пришел поздравить дочь. Или мне и на это теперь разрешение спрашивать?
– Тебя сюда не приглашали, – вмешалась Руфина. – Пусть праздник пройдет спокойно.
Азамат встал рядом с женой, скрестив руки на груди.
– Тебе лучше уйти, Эмир.
Но тот покачал головой, выцепив взглядом Айзу, замершую у стены, обратился к ней:
– Ты тоже считаешь, что я здесь лишний?
Айза посмотрела на Лейлу, на Расула, потом на Эмира. И вдруг тихо, но отчетливо сказала:
– Она тебя боится. Ты для нее чужой. Она не хочет к тебе.
– Что ты сказала? – от тона Эмира у меня по спине побежали мурашки.
Айза вздрогнула, но ответила:
– Ты пугаешь ее. Для нее папа Расул, а не ты.
Эмир нервно швырнул медведя на пол, Айза даже зажмурилась.
– Вот так, дорогие гости. Мой брат отнял у меня жену и детей. Да что я говорю? Вы и сами это видите! Поздравляю! До встречи в суде, Расул. Не тот отец, кого зовут отцом. А тот отец, кто вписан в документ, – он разжал руку, и шарики взмыли под потолок. – Радуйтесь, пока можете, – сказал, как выплюнул, и ушел.
Глава 48
Расул вернулся за стол, держа на руках Лейлу.
Она уже забыла о напугавшем ее Эмире и теперь оглядывала стол с намерением чем-нибудь поживиться.
– Дай, дай, дай! – требовательно показала пальчиком на запеченные куриные ножки.
– Мама такое точно не одобрит, – Расул посмотрел на меня и сунул в руку Лейле молодой сыр.
Она сначала скривилась, но потом, видимо, решила, вдруг больше ничего не перепадет.
Умяв сыр, она постучала Расулу по щеке и показала пальцем на шарики.
Я приподнялась, поняв, что поесть ему она спокойно точно не даст.
– Сиди, я сам, – Расул остановил меня и встал со стула под довольные возгласы Лейлы.
Стоило ему отойти, как тетки зашептались.
– Какой молодец.
– Своих детей ему надо. Амира, ты уж постарайся.
– Как бы ни любил чужих, а своих детей ему хочется.
– Да и дети понимают, кто их отец. Мужей можно менять, а отец – он всегда один, – веско заявила Сакина.
– Я не собираюсь никого менять, – резко ответила я, так, что даже мужчины, сидящие на другом конце стола, невольно прислушались к разговору.
– И мы думали, что у вас с Эмиром семья крепкая, а вон оно как получилось, – ядовито продолжила Сакина. – Маленьких научить можно, а вот старших не проведёшь. Айза всё помнит. Она-то знает, кто ее родной папа. Кровь – не водица. Айза, детка, – подозвала дочку Сакина, – кто твой папа?
– Зачем вы ее дергаете? Что доказать пытаетесь? Какая вам разница, кто кого как в нашей семье называет? – не выдержала я.
– Айзочка, деточка, – продолжила наседать Сакина.
Айза посмотрела на нее удивленно, похлопала ресницами, развернулась и пошла играть с другими детьми.
– Амира, – покачала головой Сакина, – характер у тебя испортился. Руфина тебя в ежовых рукавицах держала. Ты старших уважала раньше. Азамат, приструнил бы ты свою невестку. В этом доме никогда не терпели неуважение.
– Ты права, Сакина, – сказал Азамат. – В моем доме нет места неуважению, – Сакина довольно закивала. – Потому, будь любезна, покинь его, – продолжил он.
Сакина изменилась в лице, когда поняла, что ее попросили на выход.
– А что я сказала? Разве что-то плохое было