– А вот мой, – он встал с кровати и взял с письменного стола небольшую удлиненную коробочку и бумажный конверт.
Я развязала ленточку и приподняла крышку. Расул тоже подарил мне ювелирное украшение – золотой кулон с секретом. Если нажать на маленькую защелку, кулон раскрывался как книжка. А внутри были крошечные фотографии Лейлы и Айзы, выполненные по эмали.
На той стороне кулона, что должна касаться кожи, я заметила гравировку: «Мои девочки. Мое сердце».
– Это очень мило, спасибо, – прошептала я, любуясь подарком.
– Это еще не все, – Расул помахал передо мной конвертом. – Угадаешь что здесь?
– Сертификат? Семейная путевка?
Расул качал головой и улыбался.
– Сдаешься?
Я кивнула. Зачем меня мучить? Просто отдал бы и все.
Расул протянул конверт.
– Уверен, тебе понравится.
Из конверта, абсолютно белого и безликого, я достала две зеленые бумаги. Свидетельства о рождении моих дочерей – Махмудовой Айзы Расуловны и Махмудовой Лейлы Расуловны.
Наших дочерей.
Слезы ручьями потекли по щекам. Я уже не верила, что это случится. Это было настоящее чудо.
Я смотрела на Расула сквозь пелену слез и не могла ничего сказать.
– Теперь вы всецело мои. И даже тень Эмира не коснется нашей семьи.
Я как драгоценность отложила свидетельства в сторону, чтобы не закапать их слезами, а Расул прижал меня к себе, успокаивая.
– Как ты это сделал, Расул? – спросила я, отплакавшись. – Эмир просто так не сдался бы.
– Ты правда хочешь это знать? – поморщился Расул.
– Да. Я хочу, чтобы в нашей семье не было недомолвок.
– Ну, если коротко: у меня было много акций нефтедобывающей компании, теперь их нет.
– Ты подкупил его.
– Получается так, – вздохнул Расул.
Зная аппетиты Эмира, можно только представлять за какую сумму он продал дочерей.
– Сколько? – все же спросила я.
– Давай не будем вдаваться в подробности. Разве это имеет значение?
На глаза снова навернулись слезы.
– Но-но, – Расул нежно провел по щеке, вытирая влагу. – Я, конечно, стал беднее, но не настолько, чтобы это оплакивать. Ты и девочки для меня дороже любых денег. Ну что ты, перестань, – он притянул меня к себе и крепко обнял. – Знал бы, что ты так расстроишься, не говорил бы.
– Я не из-за денег, – всхлипнула я. – А потому что ты такой.
– Какой?
– Такой, – уткнулась носом в его рубашку, вдыхая терпкий аромат его парфюма.
Сердце затапливало волнами нежности. Я не знала, как выразить свои чувства. Наверное, нет таких слов, чтобы передать всю гамму, охватывающих меня эмоций и их глубину.
Какое-то время мы сидели, обнявшись.
С улицы доносились отголоски редких залпов.
– Спать пойдем? – тихо спросил Расул.
Я покачала головой.
– Давай останемся здесь. Не хочу, чтобы Лейла проснулась.
Расул отстранился, внимательно посмотрел на меня:
– Я правильно понял?
Моей решимости хватило на легкий кивок.
Он вздохнул:
– Амира, ты не обязана. Если это из-за свидетельств…
Я приложила палец к его губам, заставляя замолчать.
– Ты мой муж, ты отец моих детей. Сколько можно бегать от близости? – я сглотнула. – Я боялась. И до сих пор боюсь. Но мне надоело бояться призраков прошлого. Я люблю тебя и хочу быть полностью твоей.
Я потянулась к его губам своими. Нежно коснулась их, вкладывая в этот невинный поцелуй благодарность судьбе за то, что подарила мне такого мужчину, и обещание всецело принадлежать ему. Но Расул не дал мне отстраниться, притянул, углубляя поцелуй.
И когда я ответила на него, мир поплыл. Руки сами обвили его шею, пальцы запутались в волосах на затылке.
Расул тихо выдохнул мне в губы – почти стон, от которого по спине пробежала дрожь. Его ладонь скользнула вверх по спине, прижимая меня еще ближе, и я ощутила, как сильно бьется его сердце – так же часто, как мое.
– Любимая моя, желанная, – от его горячего шепота по шее побежали мурашки.
Судорожно вздохнув, он оторвался от меня. Встал с кровати и подошел к двери. Щелкнул замок и погас свет как знак того, что сейчас между нами наконец-то рухнут все преграды.
Мы слишком долго шли друг к другу, но теперь нас никто не разлучит – ни люди, ни прошлое, ни мы сами.
И я не верила в это – я это знала наверняка.
Эпилог
Прошло четыре года
Золотистый солнечный свет пробивается сквозь густую листву старых кленов и каштанов. Легкий ветерок колышет листву. Лето выдалось жарким, но густые кроны деревьев дарят спасительную прохладу.
В парке сегодня многолюдно. Не только нас посетила идея провести выходной день, прячась от городской духоты в тени.
То тут, то там дети бегают по газонам, запускают воздушных змеев или гоняют мяч, их смех звенит, как колокольчики.
Фонтаны бьют прохладными струями, брызги искрятся на солнце. Откуда-то доносится музыка уличных артистов и звуки немного фальшивого, но душевного пения.
Моя рука в руке Расула. Наши пальцы переплетены.
Впереди на ярко-салатовом самокате наш сынок, Рашид.
Он совсем большой. Ему уже скоро три.
Он то уезжал на несколько метров вперед, то возвращался к нам, чтобы сказать что-то важное.
Вот и сейчас вернулся, остановился и показал пальцем в сторону.
– Беочка! Беочка! Поймай, папа!
Я улыбнулась и посмотрела на Расула. Как выкрутится? Папа же у нас всемогущий, может все. Даже хомяка Айзы воскресил. На самом деле купил нового, потратив почти весь день на поиск похожего.
– Боюсь, белочке это не понравится, – усмехнулся Расул.
– Понраится, – уверенно настаивал на своем сынок.
– У нее есть маленькие детки, и они будут переживать, куда делась их мама, – пришлось немного помочь Расулу.
– Ну, ладно, – печально вздохнул Рашид и снова умчался вперед.
– Осторожнее, смотри куда едешь, – крикнула ему вслед.
Айза и Лейла убежали за сладкой ватой. Ларек, где ее продавали, находился на центральной аллее, недалеко отсюда. Девчонки изъявили желание проявить самостоятельность, а мы медленным шагом продолжили прогулку.
Айзе недавно исполнилось девять. Лейле – меньше чем через полгода будет пять. Следующей осенью Айза пойдет в третий класс. Учится на пятерки, но к поведению есть вопросы – много болтает на уроках, с кем бы ее ни посадили. Уж не знаю, в кого она такая. Но лучше пусть болтает, чем замыкается в