Ее тело можно предавать земле!
Лишь невыносимый грохот обезумевшей стихии давал ей понять, что она жива, что не так-то просто расстаться с жизнью…
Бекки выпрямилась. Сквозь поток воды, липнувшей к ветровому стеклу автомобиля, обозначились низкие грязные тучи, пронзенные на горизонте стволами голых деревьев.
– Странно, – прошептала Бекки. – Весь день шел снег, а сейчас – дождь… Какая шальная погода! – Она поежилась. – Где это я?
Взгляд ее безучастно отмечал какие-то знакомые очертания и приметы.
– Боже мой, кажется, я у своего загородного дома. Там, за деревьями – обрыв… Мой обрыв.
Бекки прерывисто дышала. Ей так хотелось вновь увидеть на экране ветрового стекла очертание дорогого лица, лица ее Кэти… Но экран погас. Представление закончилось. Лишь мутные потоки воды, что с трудом сгоняли щетки… Да голова гудела, как колокол, и этот гул сливался с железным грохотом обезумевшей воды…
На какое-то мгновение дождь прекратился. Стало тихо.
Лишь щетки продолжали скрежетать по сухому ветровому стеклу, приглашая Бекки к единственному, последнему пути.
Бекки включила двигатель и, все увеличивая скорость, повела машину к своему обрыву…
Нью-Йорк, 1990
(с) 2007