– Лора…
Нэшу необходимо об этом узнать. Я ничего ему не скажу, потому что Лора должна сделать это сама, но мне неприятно держать его в неведении.
– Я знаю! Знаю, что Джош – мудак, что поступаю неправильно и что должна все ему рассказать.
– Чего ты боишься, малышка?
– Без понятия, – признается Лора и тяжело вздыхает. – Может, я просто не хочу, чтобы Нэш волновался… – она пожимает плечами и делает глубокий вдох. – Мне кажется, что, если расскажу о Джоше, он станет частью моей жизни. Что я дам ему еще больше власти, которой у него быть не должно и которой он не заслуживает.
– Сталкеры опасны. Нормальные люди не преследуют других.
– Попробуй объяснить это полиции!
Я тихо чертыхаюсь.
– Я обязательно сообщу Нэшу до Рождества. Или до Нового года, то есть меньше, чем через месяц. Я не заберу эту тайну в новый год. Но надеюсь… мне нечего будет рассказывать. Что Джош перестанет мне писать, звонить, оставлять записки и тому подобное. Может, мне повезет.
Лора улыбается с такой надеждой, и я не говорю, что не стал бы на это полагаться.
– Береги себя.
– Постараюсь.
– Именно это я и хотел услышать.
Она легко толкает меня плечом.
– Вы с Мэйси – идеальная пара.
– Как ловко ты сменила тему, – бормочу я.
Лора недоуменно приподнимает брови.
Я собираюсь ответить, что мы с Мэйси еще ничего не решили, как раздается женский крик:
– Помогите! Кто-нибудь, пожалуйста!
Оглянувшись, вижу женщину, которая прижимает к груди ребенка.
Мы с Лорой принимаемся за работу.
– Я доктор Коллинз, это Грант Мастерсон. Что случилось? – Лора осматривает мальчика. Ему, должно быть, около двух лет, он испуганно плачет и сильно кашляет. Паника его матери только усугубляет ситуацию.
– Пойдемте в смотровую, – командую я, указывая в нужном направлении.
– Он все время кашляет и плохо дышит. Лучше не становится, – говорит мать. В ее голосе звучит отчаяние, а в глазах стоят слезы. – Его зовут Александр.
– Привет, я Грант, – здороваюсь, изображая улыбку, когда мы заходим в смотровую и задергиваем шторку. Мальчик дрожит, и даже без стетоскопа я слышу шумы, которые издают его легкие при вдохе.
– Миссис… – Лора замирает, не зная ее фамилии.
– Крольман. Мэнди Крольман, – она усаживает мальчика на кушетку и встает рядом.
– Миссис Крольман, я с радостью осмотрю Александра, но, возможно, ему будет лучше в детской больнице.
– Мы живем совсем недалеко отсюда и… Ему стало очень плохо. Пожалуйста, помогите нам!
– Все хорошо, мы осмотрим вашего сына, – успокаивающе говорю я. Последнее, что нужно ребенку, – это дополнительный стресс.
Лора кивает.
– Меня зовут Лора. Я хочу послушать твои легкие. Давай приподнимем твою рубашку, хорошо?
Мальчик заходится в кашле, ему трудно дышать, отчего он плачет еще сильнее, прижимаясь к маме. Та приподнимает сыну рубашку, чтобы Лора могла приложить стетоскоп.
– Когда начался кашель?
– Сегодня ночью. Он кашлял очень сильно, я ничего не могла сделать. Приступ возобновился, и я… – она замолкает и тяжело сглатывает.
– У вашего сына есть аллергии? – спрашиваю я, и она отвечает отрицательно. – Он болел ОРВИ или ОРЗ?
– Нет, ничего такого!
Есть много вариантов, но лающий кашель в таком юном возрасте… это может быть ложный круп.
– На вдохе слышен тихий свистящий звук. Подозреваю, что у мальчика ложный круп. Я выпишу суппозитории с кортизоном, – говорит Лора, озвучивая мои подозрения.
Я киваю.
– Это поможет сохранить дыхательные пути открытыми.
– Ложный круп? – растерянно переспрашивает миссис Крольман.
– Это заболевание дыхательных путей, которое часто встречается у детей до шести лет. Симптомы достаточно характерны. Проблемы с дыханием вызваны инфекцией. Слизистые оболочки гортани опухшие, поэтому Александру трудно дышать. Суппозитории помогут.
Она смотрит на испуганного сына.
– Это опасно?
– Хорошо, что вы пришли, – говорю я, и Лора ободряюще улыбается.
– Вот и все. Приступ был не такой тяжелый, как ночью?
– Нет, но я очень испугалась!
– Александр привит от крупозного кашля? – спрашивает Лора.
– Нет. Ему вообще не делали прививок, – признается мать, и я воздерживаюсь от комментариев. Вакцинация детей важна. Полиомиелит, дифтерия… Существует множество болезней, которые могут привести к летальному исходу.
Я отодвигаю шторку и приношу мальчику прохладную воду.
– Держи. Тебе полегчает.
Он пьет медленно, но осушает стакан до конца.
– Спасибо, – благодарит миссис Крольман, возвращая стакан.
– Помимо воды помогает свежий воздух. Пожалуйста, постарайтесь сохранять спокойствие, чтобы ваш ребенок не испугался. Если станет совсем плохо, примените суппозиторий. Хорошо?
Мать беспокойно кивает, обнимает сына и делает глубокий вдох.
– Вы можете получить рецепт на стойке, – объясняю я.
– Но ваш сын не привит, поэтому у него может быть настоящий круп. Иными словами, более серьезное инфекционное заболевание. Это нужно проверить. Сейчас вас отведут на обследование, – добавляет Лора. Вот почему она спросила про прививки. Лора ко всему подходит основательно.
– Спасибо, доктор Коллинз, – женщина вытирает слезы и прижимает к себе мальчика.
Попрощавшись, мы с Лорой покидаем смотровую. Я хочу заняться рецептом, но мы замечаем подъезжающие машины «Скорой помощи». Их две, и в одной…
– Черт!
– Что случилось? Грант?
– Я знаю пациентку, – рассеянно бормочу я и направляюсь к парамедикам. – Миссис Хейс, вы меня слышите? – спрашиваю пожилую женщину, которую снова доставили к нам.
– Пациентка в сознании. Говорит, что поскользнулась и упала с лестницы. Но соседка утверждает, что она упала нарочно. Она подметала коридор, видела, как все случилось, и позвонила в службу спасения, – говорит один из парамедиков.
Она упала специально?! Проклятье! Я непонимающе смотрю на миссис Хейс, которую видел в этом году слишком часто. Неужели она и правда сделала это? Или произошел несчастный случай? Если первое, то виноваты ли мы? Возможно, нужно было отнестись к ней внимательнее или провести тщательное обследование? Могли ли мы сделать больше того, чем сделали?
– Грант, – Лора берет меня за плечо, выводя из задумчивости. – Нам надо измерить ее жизненные показатели, взять кровь на анализ и отправить на рентген.
Я откашливаюсь и заставляю себя сосредоточиться.
– Да, конечно. Сейчас.
Уже поздний вечер, и я с трудом могу держать глаза открытыми. В комнате полумрак. Стоит тишина. Стул неудобный, и с каждой проведенной на нем минутой становится только хуже. Достаю из кармана телефон и снова пишу Мэйси.
Привет, Мэйс. Ты добралась до дома, все хорошо? Прости, что не смог отвезти и что сообщил об этом в последний момент. Я с пациенткой, которая доставляет мне настоящую головную боль. Завтра у меня выходной, я поеду навестить семью. Но я бы предпочел провести его с тобой, честное слово.
Тяжело вздохнув, отправляю это невразумительное сообщение. Я бы предпочел написать, что сейчас приеду, что