Погода быстро ухудшилась. «Интрепид» в конце концов подошел к острову Лайвли – район высадки десанта на воду, который находился на некотором расстоянии от Фицроя, на выходе из бухты Чойсеул. Перед тем, как быстро вернуться назад в относительно безопасную бухту Карлос, он спустил на воду десантно-высадочные катера с десантом. На четырех тдка «Интрепида» находилось примерно пятьсот шестьдесят гвардейцев, им предстояло пройти тридцать пять миль до берега. Это был ужаснейший переход, который по расчетам занимал три часа, но фактически продолжался семь. Многие гвардейцы страдали морской болезнью и все до нитки промокли.
В то время как «Интрепид» оставил гвардейцев бороться с волнами в небольших десантных катерах, «Кардифф» и «Ярмут» заняли поблизости огневые позиции для ночного артобстрела. На ЦКП «Интрепида» очень беспокоились о возможной опасности для тдка со стороны аргентинской авиации ночью, но «Кардифф» и «Ярмут», находящиеся под непосредственным управлением с ФКП ударной группы, ничего не знали о действиях переполненных промокшими гвардейцами катеров, которыми управлял КомАмГ непосредственно. Связь же между двумя группами в то время стала слишком перегруженной.
В 04.00 на ЦКП «Кардиффа» была внезапно сыграна тревога: один из операторов РЛС обнаружил неопознанный воздушный объект, медленно перемещающийся поперек Восточного Фолкленда на восток.
Во мраке бессонного нервного центра «Кардиффа» послышались встревоженные голоса: «Что это?»… «Аргентинский «Геркулес» следует в Порт-Стэнли?»… «Возможно, это вертолет аргентинского спецназа?»… «Или, может быть один из наших?»
Расчет ЦКП капитана 1 ранга Майка Харриса лихорадочно посылал сигналы, пытаясь определить, что это за цель. Ничто не указывало на присутствие здесь какого-нибудь британского летательного аппарата; никакого оповещения о действиях британских летательных аппаратов этой ночью не было. Этот объект находился вне определенной ранее коробки. Если это был наш, то он нарушил золотое правило, разработанное для того, чтобы именно при таких обстоятельствах предотвратить случай стрельбы «свой-по-своему» («синий-по-синему»).
Времени на размышления было мало: это был по всей вероятности один из аргентинцев, летящий к Порт-Стэнли, Фицрою или даже в море. Майк Харрис принял единственно возможное решение – открыть по нему огонь. Он приказал управляющему огнем ЗРК «Си Дарт» сбить незваного гостя. В следующую секунду был произведен двухракетный залп. Одна из ракет сбила цель на удалении одиннадцати миль, в двух милях от горы Плезент. Никто точно не знал, что было сбито: просто воздушная цель, обнаруженная радаром, скорее всего была аргентинской. Майк Харрис в ту ночь доложил мне обстоятельства атаки неизвестной воздушной цели, упомянув, что он переживает, что мог сбить своего.
Очень скоро стало известно, что пропал наш вертолет «Газель», хотя место его гибели не было установлено в течение продолжительного времени. Только с обнаружением места катастрофы, стало известно, что все четыре члена экипажа и пассажиры погибли, а место катастрофы находится очень близко от места, где ракеты «Кардиффа» настигли цель. С окончанием войны, как только это стало возможным, было проведено полноценное расследование. Группа следователей сделала однозначный вывод, что в районе катастрофы или около нее никаких частей ЗУР «Си Дарт» найдено не было. Это реабилитировало «Кардифф».
Однако давление продолжалось. Очевидно, оно исходило от семей погибших, а возможно, было связано с определенными политическими силами. Поэтому со временем было назначено повторное расследование. Новая группа следователей спустя три года сообщила: они уверены в том, что на месте крушения обнаружены фрагменты, которые могут принадлежать только ракете «Си Дарт».
Это вызвало огромное замешательство на самом верху. Теперь мы имели дело с полностью противоречащими друг другу докладами. Какому из них верить? В 1985 году я был в Министерстве обороны, когда предстояло решить: оставить все как есть или опубликовать данные нового расследования. Принятие той или иной версии в своей основе не имеет никакого значения для компенсационных выплат и пенсий семьям, но разбередит их старые душевные раны. Новая, теперь достоверная, информация о том, что ваш брат, муж, сын на самом деле был убит своими, не доставит удовольствия никому. Однако давление не уменьшалось, и после писем одного из родителей мы решили, что семьи имеют право знать правду. Информация была опубликована и широко критиковалась за опоздание.
Если бы мне пришлось снова пережить эту ситуацию, я снова был бы уверен, что у капитана 1 ранга Харриса в те критические минуты 6 июня 1982 года не было абсолютно никакой альтернативы. И я бы снова пытался защищать семьи погибших от дальнейших душевных травм.
Важно понять, что это был единственный за всю войну случай «свой-по-своим» в британских воздушных и морских силах. Он действительно ужасен для родственников и друзей погибших, но является в некотором роде мировым рекордом безопасности и организации. Тем не менее я глубоко сожалею об этом и в течение долгих темных бессонных ночей часто задаю себе вопрос, не было ли это моей ошибкой как разработчика правила «коробки». Случай стал предметом моих домашних поисков истины. Я могу официально написать о том, что со своей обычной потребностью рассматривать самый худший исход как наиболее вероятный я сразу после инцидента написал в дневнике слова: «ужасное чувство, что это был «синий-по-синему», но пока нет никаких признаков.»
Возвращаясь еще раз к событиям той ночи, следует сказать, что деятельность «Кардиффа» не закончилась стрельбой ракетами. Через час операторы его ЦКП обнаружили несколько малых надводных объектов, приближающихся к нему с юго-запада. Учитывая реальную возможность того, что это может быть аргентинский сторожевой корабль, пытающийся попасть в историю, капитан 1 ранга Харрис с разумной предосторожностью сблизился с ними на дальность стрельбы 4,5-дюймовой артустановки. Несколько осветительных снарядов, своим светом ничего хорошего десантникам не предвещавшим, выхватили из темноты несчастных гвардейцев в четырех десантных катерах, которые из последних сил старались пробиться к Блафф Коув. «Кардифф» по-прежнему действовал по уставу, но в этой ситуации у командира Харриса было время и средства, чтобы разобраться прежде, чем вести огонь на поражение.
Удивленный и с большим облегчением, «Кардифф» передал светом свои позывные и пошел выполнять свою задачу. Я представляю, как бедные несчастные гвардейцы ожидали, что вслед за осветительными снарядами последуют фугасные. Редко бывает более глубокий вздох облегчения, чем тот, который последовал за произнесенной в этих швыряемых штормовым морем десантных катерах фразой старого солдата-фронтовика: «Ба…, да это же один из наших». Что касается противника на берегу, то они не видели ничего, кроме нескольких осветительных снарядов к югу, и