— Знаю твою Настюшу. Если ее похитили, сама освободится, а если решила сбежать, то полиция не найдет.
Я согласилась.
Миша также принял близко к сердцу покушение на усадьбу. Решил сам отправиться к Милорадовичу и потребовать удалить «полуфанатика-полуплута» как фактор общественного беспокойства. Но выяснилось, что Фотий внял рекомендации преподобного и без напоминания удалился из столицы.
Что касается аргентинского графа, супруг направил все необходимые запросы и прибег к агентуре, но не преуспел. Судя по официальным донесениям, граф Сильва де Сильварес действительно прибыл в Лондон из Аргентины, а уже оттуда отплыл в Санкт-Петербург.
— «Команданте провинции Ла-Риоха…» — с неудовольствием произнес муж. — «Сильва де Сильварес» — экий одноногий Сильвер. Чую явную маскарадность. Вот только чуйка хороша в оперативной работе, но для ордера на арест недостаточна.
За особняком аргентинца было установлено наблюдение. Но он переменил жительство. Столицу не покинул — таинственного гостя пару раз видели на Невском.
— Вот, Мушка, возьму выходной и посвящу день розыскной работе, — говорил супруг.
* * *
Выходной на день Мише пока не удавался, но удался на вечер. Я открыла Зимний зал — хорошо отапливаемый и ярко освещенный манеж. Давно его задумала, начала строить летом, руководила работой дистанционно, а когда вернулась, довела и наконец-то признала годным.
Дети и собаки всяко будут носиться-беситься. Летом на лужайке и песке, зимой в снегу, а как глухой осенью? Вот я и подарила нашей семье пространство, где можно играть в любые игры, не опасаясь врезаться в вазу, стену, подоконник.
В пятнашки играли все. Я прислушивалась, как дышит набегавшийся Алеша, как Сашка. Наконец-то успокоилась.
Потом дети умылись и легли спать. Мы тоже приняли душ, но не торопились последовать их примеру. Сидели в гостиной с бокалами яблочного сидра, недавно присланного из Голубков, и лениво беседовали обо всем.
Все равно не расслабиться. Ладно, история с интригами Фотия закончилась… Жаль, что он уж слишком шустро покинул столицу. Расспросить бы его, выяснить, с чего он так настойчиво хотел меня сплавить? Да, не сомневаюсь — это к его выгоде. Но единоличной ли?
Уже настал ноябрь. В конце этого месяца произойдут события, после которых следующий месяц станет знаковым в истории России. А я почти ничего не сделала, кроме предварительной обработки общественного мнения. Какая-то политическая гомеопатия! Хоть напроситься на прием к великому князю Николаю Палычу и посоветовать: будут на вас давить — не присягайте! Помните, это вам должны присягнуть.
Дохлый номер. Знаю я Николая Палыча — такой же упрямец, как Константин и Александр. Выслушай и сделай наоборот. Хоть к его жене обращайся. Вот только Александра Федоровна на мужа явно повлиять не способна. Характер не тот. Понятливей, да просто умнее, жена Михаила Палыча — Елена Павловна, но самого младшего царевича убеждать нет смысла.
Может… Может, убедить других женщин? Даже не тех, кому в реальной истории предстоит отправиться в Сибирь за мужьями, а тех, кому суждено овдоветь?
И все же собственные и государственные проблемы были на втором плане из-за Анастасии. Спасла девушку, освободила, дала хорошую работу… теперь даже не знаю, где она находится. Может, и спасать не следовало?
— Мушка, а насчет Насти… — сказал муж, будто угадав мои мысли.
Его прервал сигнал тревоги. Механический сигнал из моего кабинета, слышный не только на весь особняк, но, пожалуй, на всю усадьбу.
Мы вскочили. И не успели выйти из гостиной, как услышали выстрелы.
Глава 53
Вдали от Аргентины
Когда Особа появилась в столице, я не удивился. Более того, я даже предвидел подобный оборот событий. То, что Минкина однажды доведет кого-то до греха смертоубийства, можно было ожидать. Как и гибельную дуэль двух вздорных юнцов. В обоих случаях Особе просто повезло — она угадала сроки. Ее вернули из ссылки и вряд ли отправят обратно до той поры, когда царь, живой и здоровый, вернется с юга и отошлет Особу в ее Голубки.
Да и не обязательно так случится. Значит, придется сделать все самому.
Между прочим, одно поручение моих нынешних заказчиков я уже исполнил, хотя сам признал результат неудовлетворительным. Еще до возвращения Особы мой верный и незаменимый слуга проник в усадьбу на невском берегу — сыграл роль непризнанного механика уникальных механизмов. Смог провести в усадьбе ночь, вывел на разговор тамошних работников и даже смог полазить и остаться незамеченным. Увы, как я и предполагал до начала миссии, все секретные работы были прекращены, а их следы спрятаны.
Теперь, когда хозяева появились в лабораториях, имело бы смысл повторить визит.
Но сейчас первенствовала иная задача — удалить Особу. Удалится она с секретами или оставит их, не имело значения.
Между прочим, возврат ссыльной пары принес дополнительные хлопоты. Полиция проявила интерес к моей персоне: стала наводить справки, даже подослала агента-наблюдателя.
Я отнесся к этому как к назойливому жужжанию надоедливой, но не опасной мухи. Конечно, Россия относится к тем странам, где вас могут отправить в каземат без судебной волокиты, но для этого необходимо высочайшее повеление, а не воля товарища министра. Да и супруг Особы — человек не такого характера, чтобы прибегнуть к этой мере.
Единственной серьезной опасностью были двое бродяжек, взявших на себя черную работу в ночь, когда я посетил МВД. Мой верный слуга уже устранил это возможное затруднение. Он загримировался, встретился в трактире, не был узнан и выступил как заказчик нового деликатного поручения. Когда он понял, что контрагенты не способны держать язык за зубами касаемо предыдущей истории, угостил их вином, от которого они заснули и не проснулись.
Все же на всякий случай я сменил адрес. Но от разъездов и светских визитов не отказался. Например, от встречи с крайне неприятным типом — архимандритом монастыря из Новгородской губернии, который небезуспешно втерся в доверие к царю и ниспроверг одного из фаворитов, а недавно приложил проповеднические таланты, чтобы спровадить в ссылку Особу.
Нынешний царь податлив на уговоры под мистической приправой. Но и сам фанатик оказался легко помыкаемой скотинкой, да вдобавок, как любой провинциал, едва ли не раболепствующей перед иностранцем.
Сперва я покорил его, сказав, что не стал обращаться к прочим светочам духовности, но попросил именно его найти время для встречи. Потом спросил о миссии среди северных туземцев и о том, насколько употребляемые приемы применимы в