Мой собеседник вскипел. Из его гневного монолога я понял, что Особа не погубила столицу своими грехами и опасными методами лечения разве что по его заградительным молитвам. Я удивился и спросил: неужели местный крещеный народ терпит притон ереси и колдовства? Во многих городах непросвещенной и даже просвещенной Европы уже давно бы явились толпы и разорили подобное гнездо.
Я удалился, оставив собеседника в раздумье. А уже через два дня к нему явилась группа мещан с просьбой благословить их на поход к усадьбе богомерзкой Эммы Шторм. Плут счел это совпадение высшим знаком и приступил к организации экспедиции.
Конечно, я не сомневался в способности Особы постоять за себя и не планировал прорваться в ее усадьбу по следам разъяренной толпы. Я был откровенен с плутом — лучшим исходом стало бы не обращение в полицию, но столкновение, желательно вооруженное.
— Пусть всей столице ведомо будет, что греховодница не только детей умерщвляет злодейским лечением, но и по народу из ружей палит. — Архимандрит едва ли не потирал руки от предвкушения.
Ну а я всегда помнил, что удача — упрямый бычок, которого надо загонять в ворота. Поэтому в толпе присутствовал переодетый слуга с заряженным пистолетом. Даже если Особа повелит стрелять в воздух, нет сомнения, что как минимум одна пуля угодила бы в чью-то голову. Смерть при толпе-свидетеле — идеальный повод для вселенского скандала.
Вот чего я не ожидал, так это фокуса с дрессированным медведем и его престарелым поводырем — так сообщил мне слуга. Медведь, что удивительно для четвероногого артиста, был не только послушным, но и очень крупным — тут я доверял Феликсу, как если бы видел происшествие своими глазами. Размер приведенной толпы не имел значения, она разбежалась вся. Слуга, конечно, не стал тратить единственный заряд на хищника. Я бы и сам выстрелил в медведя из пистолета, только лишь если бы деваться было некуда.
В любом случае трюк оказался удачным. Не только толпа рассеялась, но и впечатленный архимандрит поспешил оставить столицу. Я даже не успел спросить, не испугался ли он, что Особа лишь предупредила его медведем, а в следующий раз приведет в его келью леопарда.
Так Особа упустила шанс отправиться в повторное изгнание. Увы, себе на горе. Присланные мне инструкции были однозначны: вред от пребывания в Санкт-Петербурге Эммы Шторм превосходил пользу от любых ее изобретений, которые могли бы стать моей добычей. Я так хотел устранить ее из столицы, но раз не удалось…
Пришлось перейти к следующему этапу действий, столько же противному моей натуре, сколько и сложному в исполнении. Солнце Южного полушария сыграло злую шутку: я забыл некоторые особенности своей страны. Например, то, что злодейство в России непредсказуемо. Да, здесь можно найти людей, готовых исполнить твою недобрую волю, но как это сложно! Особенно если речь не о похищении, но об убийстве. Клейменый каторжник с рваными ноздрями будет бубнить, что ему зарезать человека проще, чем свернуть куренку шею, да и то «жалко Божию тварь!». Но потом потребует вина, будет пить, клясться, пока не свалится.
Потому-то для устранений я всегда прибегал к своим слугам. Жаль, что остался один!
Феликс получил новое задание: найти не просто буйных ребят, но отпетых головушек, готовых на убийство. Поначалу ничего не выходило: попадались финны, соглашались, но требовали задаток в виде водки и падали под стол еще быстрее, чем родной душегубец.
И все же мой слуга оправдал данное ему имя. Оказалось, что неподалеку от столицы есть целый отряд смелых людей, не просто готовых предоставить разбойные услуги, но питающих сильные чувства к Эмме Шторм. И чувства — не добрые.
Это был тот самый летучий поселенческий корпус, особый отряд Аракчеева, на самом деле — десяток негодяев, изгнанных из армии и неспособных устроиться где-либо еще. Подразделение не числилось на довольствии даже в поселенческих войсках, что стало его бедой. Временщик, потерявший любовницу-мучительницу, впал в беспросветную печаль и забыл, что псарню надо кормить, а секретари псов к его сиятельству не допускали.
Меня это не удивило. Ходил слух, что в день смерти Минкиной Аракчеев объезжал поселения, арестовал за что-то офицера и посадил на гауптвахту, а получив страшную новость, помчался в Грузино с ключами от камеры в кармане. Оказалось, проще сломать стену, выпустить офицера и заделать ее снова, чем попросить у Аракчеева ключи.
Мой слуга посочувствовал унтер-офицеру, заглянувшему в Питер для заработка. И сказал, что есть возможность для хорошей поживы, а заодно — мести госпоже Шторм, которая-то и подстроила беду у графа.
Вчера отряд прибыл в Питер. Слуга приступил к разработке плана.
Но я медлил. Да, я понимал, что вариант «увезти и содержать месяцами под замком» не годится. Особа сбежит. И есть только одно средство, прибегать к которому…
Может, архимандрит прав. Может, она и вправду обворожила меня.
В таких раздумьях я сидел за столом и слушал ненавязчивый ноябрьский дождь, когда постучался Феликс с неожиданным известием.
— Господин, к вам визитер.
Глава 54
Вдали от Аргентины
— К вам визитер, — повторил слуга. — Точнее, визитерша.
И подмигнул, как верный Лепорелло, знающий наизусть все амурные приключения своего Дон Жуана.
— Пригласи, — слегка растерянно сказал я. В комнату вошла Анастасия.
— Извините за то, что я явилась без приглашения, — заявила секретарка с порога, — но мой визит обусловлен чрезвычайными обстоятельствами.
— Здравствуйте, — произнес я сухо. Надеясь, что скрыл легкую тревогу.
Причиной было то, что я никому не оставлял визитки с новым адресом. Более того, о нем знал только мой слуга.
Визит секретарки Анастасии стал неожиданностью. А я неожиданностей не люблю, кроме тех, что создал сам.
Но что же привело ее ко мне?
— Последствия нашего знакомства стали роковыми в моей жизни, — тихо произнесла гостья. И села без приглашения. — Я лишилась своего положения и, главное, надежд. Мне и моему супругу предстоит найти место в обществе в самых неблагоприятных условиях.
Гостья говорила ровно, спокойно, без отчаяния, и этот тон успокоил меня. Люблю просителей, люблю несчастных — просящий человек беззащитен и почти всегда безопасен. Ему можно подарить самое простое и самое заманчивое — надежду.
— Мне странно это слышать, — неторопливо ответил я, — ведь недавно вы пользовались доверием вашей госпожи.
— Это в