– Они отдыхают недалеко отсюда. Я попрошу сына показать тебе дорогу. Я должен остаться здесь и поговорить с Севреном. – Ковок-ма назвал имя, и из-под сосновых ветвей, припорошенных снегом, появился сын. Он глубоко поклонился. – Мут Маук, твое возвращение радует нас.
– И я рада возвращению, – ответила Дар, – но больше всего мне хочется увидеть матерей.
– Я отведу тебя к ним, – сказал сын. Путь, который он выбрал, поразил Дар своей непрямолинейностью. Кто-то обучил его уловкам, подумала она, гадая, кто это – Севрен, Зор-ят или кто-то другой. Наконец они вошли в ложбину и обнаружили там огромное скопление матерей и детей, сгрудившихся вместе, как впавшие в спячку животные. Костров не было, и они согревались только друг другом. Большинство, казалось, спало.
Нир-ят поднялась из кучи тел и бросилась обнимать Дар.
– Сестра! Ты вернулась! Моя грудь разрывается от счастья!
Дар обняла Нир-ят в ответ.
– Наш дом разрушен, так что он не утешит ни одного вашавоки.
– А проход запечатан?
– Невозможно сказать, – ответила Дар. – Как прошло путешествие?
– Тяжело. Мера-ят присоединилась к Мут ла.
Благодаря Фатме Дар обладала воспоминаниями сестры Меры-ят. Поэтому она помнила Меру-ят не только древней, слепой и почти глухой, но и энергичной и любимой сестрой. Поэтому известие о ее смерти стало особенно душераздирающим.
– У меня тоже печальные новости, – сказала Дар. – Двое погибли, покидая зал.
– Вот и началось, – ответила Нир-ят. – Это похоже на то, как наши праматери бежали в Блат Уркмути.
– Хай. Боюсь, в ближайшие дни потери прошлой ночи покажутся легкими.
Нир-ят кивнула, а затем бросила на Дедрика злобный взгляд.
– Что он здесь делает?
– Нам нужна информация о нашем враге. Он нам ее предоставит.
Дар обратилась к своему пленнику на человеческом языке.
– Дедрик, когда ты в последний раз ел?
– Позавчера вечером, ваше величество.
Ответ порадовал Дар, поскольку она решила, что если офицеры голодны, то их люди тем более. Она сказала Нир-ят по-оркски:
– Пусть кто-нибудь даст этому вашавоки корень поесть. Пусть он будет небольшим.
– Обязательно, сестра. Присоединяйся к нам и отдохни. Ты выглядишь изможденной.
При этих словах ближайшая куча матерей расступилась, открыв пространство в теплых недрах. Дар увидела, что снег убран и вечнозеленые ветви покрывают мерзлую землю. Дар прошла туда и села. Остальные прижались к ней. Среди них, уютно устроившись, она быстро уснула.
***
Проснулась Дар уже поздно вечером. Матери вокруг нее были напуганы, и их напряженные тела без слов передавали эти эмоции. Никто не разговаривал, и Дар решила, что угроза близка. Она напрягла слух и через некоторое время услышала далекие крики. Это были мужские голоса. Дар не могла разобрать слов, но тон смешанных криков был безошибочным. Она уже слышала эту смесь ярости, агонии и ужаса. Звук удара металла о металл дополнял эти звуки. Шла битва.
С этим страшным осознанием к Дар пришло второе: Она ничего не могла сделать. Она понятия не имела, как идет бой, и не могла узнать об этом, не навлекая опасности на матерей. Она могла лишь надеяться, что сыновья одержат верх. Если же нет, то лучший шанс для матерей и их детей заключался в тишине и спокойствии. Оленята были среди волков. Мы должны надеяться, что нас не заметят. Дар поднялась, и все взгляды устремились на нее. Она сделала знаки «быть спокойным» и «не двигаться», а затем снова села.
Ожидание было пыткой. Шум то отдалялся, то затихал, но это не указывало на то, какая сторона победила. Возможно, солдаты сейчас ищут нас, подумала Дар. Если они найдут нас, это будут голые руки против мечей и топоров. После долгого молчания Дар почувствовала, как матери напряглись и повернулись, чтобы посмотреть в одну сторону. Зная, что они слышат что-то, чего она не могла слышать, Дар проследила за их взглядами в заснеженный лес. Сначала она ничего не увидела. Затем в поле зрения появился мужчина. Он бежал, сжимая в руках окровавленный меч. Сердце Дар сжалось, но не успела она крикнуть оркам, чтобы они бежали, как мужчина закричал:
– Мат тут гут! Мы убили их!
И тут Дар поняла, что это Севрен.
За Севреном шли Ковок-ма и еще несколько сыновей. В отличие от Севрена, в их шаге не было ликования, и Дар почувствовала, что они не разделяют его чувства триумфа. Она оставила сгрудившихся матерей и направилась к Ковок-ма. Она хотела было побежать, но почувствовала, что это было бы недостойно. Увидев ее, Ковок-ма ускорил шаг. Когда они встретились, Дар спросила:
– Что случилось?
– Много вашавоки пришли по дороге.
– Два шилдрона, – добавил Севрен на человеческом языке. – Все пешие, с тремя конными офицерами.
– Мы сделали так, как велел Севрен, – сказал Ковок-ма. – Мы были неподвижны и тихи, словно снег.
Вашавоки шли, ничего не понимая. Когда Севрен крикнул, мы вскочили, приготовив мечи и топоры. Вашавоки были всего в нескольких шагах от нас. Многие погибли быстро, но другие сражались.
– Кто-нибудь из вашавоки спасся? – спросила Дар.
– Все погибли, – ответил Ковок-ма.
– Я велел им сначала справиться с конными офицерами, – сказал Севрен. – Коль не будет знать, что произошло.
– Сколько сыновей пострадало? – спросила Дар.
– Семь были убиты, а еще тринадцать ранены, – ответил Ковок-ма. – Думаю, четверо из них скоро присоединятся к Мут ла.
– Одиннадцать мертвых, – сказала Дар. Эта новость легла тяжелым грузом на ее грудь. Она узнала бы каждого из убитых.
– Но они уничтожили два шилдрона, – сказал Севрен. – Семьдесят пять человек!
– Из тысяч Коля, – сказала Дар. – И всегда ли нам будет так везти? Что, если в следующий раз он пришлет целый полк?
Она повернулась к Ковок-ма.
– Я хочу благословить раненых и поблагодарить их за жертву. После этого я должна решить, что делать.
Дар отправилась прямо к месту засады. Как она и ожидала, картина была ужасной. Четверо самых тяжелораненых лежали у дерева в окружении багрового снега. Их раны были ужасны, но они молча страдали. Один умер, когда Дар благословляла его. Пока Дар разговаривала с ранеными, сыновья зарезали трех убитых лошадей и утащили мертвых вашавоки. Дар пыталась думать о них только как о врагах, но смерть сделала их безвредными. Многие из них были всего лишь мальчишками.