Маэстро с лёгкостью попал руками в рукава, и когда пальцы коснулись его плеч, меня словно ударило разрядом.
Хогер развернулся ко мне, и мы оказались почти лицом к лицу. Точнее, моим носом к его груди.
…Маэстро пах чем-то терпким.
Опасным и очень мужским.
От него несло жаром, будто я стояла возле печки.
Музыкант развёл приподнятые руки и указал подбородком на расстёгнутые манжеты, а потом – на запонки, что лежали у зеркала. Мускулы на покрытых грубыми волосками руках были напряжены, а с внутренней стороны по коже неожиданно обнаружились нежные голубые вѐнки.
Я сделала вид, что каждый день стою вот так, уткнувшись носом в раздетого мужчину, и пытаюсь вдеть запонки, не касаясь пальцами его горячих рук.
- Почему у тебя такие холодные пальцы? Тебе холодно? Не простыла?
Не знаю, с чего вдруг Хогер решил перейти на «ты», но прямо сейчас этот переход лишь добавил нервозности. Пальцы не только заледенели, но и стали мелко трястись, из-за чего простейшая задача попасть головкой в петельку внезапно превратилась в непосильную. – Гре-ейс?
- Н-нет. – Я помотала головой, на случай, если голос прозвучит невнятно.
- Что «нет»?
- Ничего. Ничего нет, - буркнула я под нос, приступая ко второму рукаву. Вторая запонка далась легче. – Я всё.
- А застегнуть?
Да чего проще!
Я сделала вид, что руки у меня не дрожат. Я просто очень тороплюсь.
Хорошо, что он не в голос надо мной сейчас смеялся!
- Теперь всё? – обречённо спросила я, когда нижняя пуговица, которая находилась ниже пояса, тоже была застегнута.
- А заправить?!
Я закрыла глаза и заставила себя успокоиться.
В конце концов, это даже не приставание.
Тем более, не грязное.
Просто нужно просунуть рубашку в брюки.
Между стальными мышцами горячего мужчины и его брюками.
Просто просунуть.
И сбежать в свой угол.
Я затолкала ладонь туда .
Грудь внезапно вновь обрела такую чувствительность, будто не я его трогала сейчас, а он меня.
От этой мысли между ног стало влажно и горячо, но я сжала зубы, вытянула руку и сунула снова.
Туда.
Вниз.
Спереди.
Рука коснулась чего-то твёрдого, и Хогер вздрогнул:
- Будь осторожней, - с предупреждением и… обещанием, как мне показалось, шепнул он.
- Простите!
Я быстро вынула руки и сунула их дальше, к бокам. И ещё. А ещё нужно было на спине заправить. А для этого мне пришлось практически обнять его и прижаться к маэстро грудью.
Он, кажется, даже дышать перестал.
Видимо, боялся, что я ещё чего-нибудь коснусь не того по неопытности.
Он дышал у меня над ухом – редко, ппрерывисто, будто пытался контролировать выдох.
Наверное, я бесила его своей неловкостью.
- Теперь всё? – Мой голос осип от смущения.
Он молчал.
В тишине было слышно, как он сглотнул слюну.
- Вам принести попить? – Идея сбежать из ставшей вдруг тесной комнатки стала чрезвычайно привлекательной.
- Нет.
Хогер уставился мне на губы.
В рот отчего-то хлынула слюна, и я проглотила её.
- Грейс.
- Слушаю.
- Мне нужно, чтобы ты меня не слушала.
- Совсем?! – Да я с радостью!
- Мне необходимо подготовиться к концерту.
- Конечно. Мне выйти? – Я полуразвернулась в сторону двери.
- Нет. Грейс. Сейчас ты должна кое-что сделать, - с неприкрытым намёком произнёс музыкант.
- Ещё что-то… надеть?
И главное – куда?
- Скорее, наоборот, - усмехнулся Хогер и посмотрел мне в глаза так, что внутри всё перевернулось и тревожно заныло за грудиной. – Когда ты подписывала договор, ты же прочитала, Грейс, что должна создавать мне условия для успешных выступлений и формировать в глазах общественности мой позитивный образ?
Я не была уверена, что там было написано именно так. Дословно. Но что-то подобное определённо было.
Должно было быть.
По логике.
Я кивнула.
- Приступай. – Он посмотрел себе вниз.
Я проследила за его взглядом.
Взгляд упёрся во внушительный выступ в штанах, которого раньше не было. Определённо, если господин Хогер выйдет к общественности прямо так, у неё возникнут любопытные вопросы.
Хотя не факт, что на имидже они отразятся в худшую сторону.
Скорее наоборот.
Я неоднократно слышала, как дамы с восторгом отзывались о больших размерах в том самом месте, где у маэстро заметно выпирало. Очевидно, в этом смысле он был одарён не меньше, чем в творческом смысле.
Может, даже больше. Как тут сравнить?
- Гре-ейс! Мне необходимо напомнить о том, что неустойка в случае проблем, возникших из-за ненадлежащего исполнения ваших обязанностей, ложится на ваши плечи? - Я с трудом оторвала взгляд от выпуклости в паху и подняла его к лицу звезды. В глазах ледяной сталью проступало предупреждение. – Ты же понимаешь, что я не могу так выйти в зал?!
Сквозь липкий страх и смятение я пыталась прикинуть размеры неустойки.
Они явно превышала размеры проблемы, которую надлежало решить.
Многократно.
- Это… вам… сильно мешает? – с трудом проговорила я, вновь прилипая взглядом к… проблеме.
Маэстро фыркнул:
- Обычно помогает! Грейс! Время идёт! Давай быстрее!
- Но… А как?..
- Обычно. Встаёшь на колени. Расстёгиваешь брюки… Ну и дальше сама знаешь. У тебя же богатый опыт.
В области артефакторики.
А именно в этом опыта у меня не было совершенно.
Но мысль о неустойке за концерт, сорванный в Императорской опере, придала решительности. Я опустилась, потянулась руками к ремню, и тут меня охватил такой шквал эмоций, что я в растерянности подняла взгляд к маэстро.
Его зрачки стали огромными, заполнив почти всю радужку. И он смотрел мне прямо в душу, выкручивая и выжимая её изнутри. И наполняя незнакомыми ощущениями: предвкушением, торжеством, жаждой, страданием, страхом…
Хотя страх был и раньше.
Но теперь он стал немного другим.
Весь этот коктейль мешал сосредоточиться, и я разорвала зрительный контакт.
Я справлюсь!
У меня всё получится!
Между неустойкой и собственной лавкой я определённо выберу лавку. Даже если ради этого придётся сделать что-то… неприличное.
…Кажется, всё то, что отжалось из души, стекло вниз…
Туда, где сейчас предательски сжалось.
Наконец мне удалось справиться с пряжкой, затем с пуговицей. А дальше, видимо, маэстро надоели мои копошения. Одним движением он спустил брюки вместе с бельём, и прямо в лицо мне упёрся… он .
Девчонки, хихикая, называли его словом « член », видимо, намекая на важность органа для мужчин. Вроде «член Палаты Лордов». Я видела член у мужчин на древних статуях