Для Кати потянулись унылые дни, наполненные тоской и слезами. Поначалу она подчинялась родителям с какой-то отрешённостью. Делала то, что ей велели, ходила с Ульяной Назаровной на рынок и в церковь, отвечала односложно, без улыбки, а в остальное время сидела у себя в комнате, уставившись на стены. Иногда, когда никто не мог видеть, доставала краски и кисти, подаренные Алексеем, но не рисовала ими, а нежно гладила и прижимала к сердцу. Мать уговаривала её выйти в сад подышать, но Кати только отмахивалась. Зачем ей дышать, если она не может видеться с Алексеем?
«Ничего, — думала Ульяна Назаровна, с тревогой наблюдая за дочерью, — скоро всё утихнет, потоскует немного — и забудет своего капрала».
Так прошли суббота, воскресенье и понедельник. А во вторник, чтобы хоть как-то взбодрить дочь, Ульяна Назаровна решилась снова совершить моцион в Варшаву, прогуляться по Старому и Новому городу. Случайной встречи с Алексеем она не опасалась — дочь будет под присмотром, в крайнем случае поздороваются и разойдутся. Но в глубине души надеялась, что капралу не до прогулок. Вдруг его полк отправили на усиление бригады Тормасова? Супруг уже сообщил ей о взбунтовавшемся Кракове, но уверил, что беспокоиться не о чем.
— Собирайся, душенька, — велела Ульяна Назаровна Кати. — Погода сегодня прекрасная, грешно в четырёх стенах сидеть.
Стараясь не выдать волнения, девушка быстро оделась и отправилась с матерью, держа её под руку. За мостом Кати заметно оживилась, то и дело поглядывала по сторонам, надеясь заметить Алексея. Эх, если бы он знал, что его возлюбленная Катенька так близко, то бросил бы всё и примчался, чтобы хоть издали любоваться ею, видеть её улыбку и растаять от мимолётно брошенного взгляда. Но отделение Алексея сегодня отрабатывало на плацу рубящие удары, и он даже не подозревал, что счастье совсем рядом. Вместо этого он на скаку рубил чучела, и Фёдор Тушнев, наблюдавший за учениями как старший по званию, удивлялся его ожесточённости.
Женщины прошли мимо Королевского замка и Замковой площади, свернули к костёлу Святой Анны и направились к Саксонскому саду.
— А мы разве не пойдём как в прошлый раз, — робко поинтересовалась Кати.
— Нет. Прогуляемся по саду — и домой, — решила Ульяна Назаровна. — В саду поспокойнее. А то опять наткнёмся на какого-нибудь пьяного шляхтича, только день испортим.
Вспомнив об инциденте рядом с «Весолеком», Кати снова погрустнела. Как же недавно это было, а столько всего уже произошло. Они с Алексеем успели полюбить друг друга и только почувствовали себя счастливыми, как оказались насильно разлучены. Мать заметила перемену в настроении Кати и снова повторила то, что говорила уже не раз за прошедшие дни:
— Не грусти, душенька, потом благодарить будешь.
Кати ничего не ответила матери. Они недолго погуляли по саду и направились домой. Немного не доходя до моста, мать и дочь встретили Ясю, медленно идущую в сторону Праги. Настроение у девушки было прекрасным. В одной из лавок к ней залыцялся старый шляхтич, живущий в соседнем доме. Он уже не раз махал ей из окна и улыбался в длинные усы, а сегодня в знак доказательств серьёзности намерений выкупил её вышивки и обещал быть в пятницу, чтобы снова увидеть «ясноглазую пани» и купить всё, что она принесёт. В кошельке Яси приятно позвякивали злотые, а шляхтичу, после долгих уговоров, она позволила поцеловать ручку, отчего тот добавил ещё несколько монет и умолял заглянуть к нему в гости в следующий раз. Никуда, само собой разумеется, Яся заглядывать не собиралась, но хорошая выручка очень её радовала. А тут ещё из-за Барбакана выехал королевский драгун и обратил на неё пристальное внимание. Он даже соскочил с лошади и прошёл рядом с Ясей через всю Замковую площадь, умоляя о свидании. Марек, так кажется звали того весьма привлекательного нахала. К тому же он оказался очень любезным офицером в отличие от оскорбившего её пренебрежением русского Алексия. Драгун всю дорогу рассыпался перед Ясей в комплиментах и обещал непременно отыскать её в Праге. Знаки внимания от противоположного пола расположили Ясю к приятному разговору с Ульяной Назаровной и Кати. Зная, что у девушки всё расстроилось с капралом, Яся ненавидела её чуть меньше, поэтому могла позволить себе даже несколько приветливых улыбок. Всю дорогу до дома молодая Рапацкая болтала без умолку, рассказывая о лавочках, в которых ей приходилось бывать, о капризных покупателях, их вкусах и о том, что у неё появился постоянный заказчик, большой ценитель её рукоделия, который с нетерпением будет