Он был чуть полноватый. Сперва Петр увидел его пухлые руки, такие знакомые, с серебряным кольцом на среднем пальце правой руки. Явно старинная афганская работа.
Ведущий представления начал громогласно что-то выкрикивать в микрофон, заводил публику. Все дружно кричали в ответ, размахивали пакистанскими флагами. По счастью на трибуне для иностранцев было немноголюдно, и Горюнов с Александровым-младшим, а это оказался именно Виталий, сын генерала, оказались почти в одиночестве. Во всяком случае, под шум можно было поговорить.
Горюнову приходилось видеть Виталия еще в девяностые, когда тот только начинал готовиться к работе. Виделись мельком, друг другу их никто не представлял, но как бывает в таких случаях, Горюнову кто-то шепнул, что это сын Александрова, и Виталия тоже кто-то просветил относительно Петра. Виталий помладше лет на десять.
— Ты меня узнал? — шепнул Виталий по-русски.
Раздался звук армейского рожка, давший сигнал к началу. Рейнджеры Пакистана — в черной церемониальной форме с головным убором, на котором находилось нечто среднее между гребнем петуха и черным веером. Индусы, одетые в форму цвета хаки, имели такой же веер на головном уборе, только красный, а в целом, форма их походила на английскую прежних времен, даже белые гамаши поверх ботинок все такие же, старомодные.
Военные со зверскими лицами, усугубленными диковатыми бородами и усами, стали совершать телодвижения, напоминающие танец дикарей. Они маршировали, задирая согнутые в коленях ноги, чуть ли не выше головы, топали ботинками, делали угрожающие жесты в сторону границы. Флаги спускались на длинных тросах, пересекавшихся над линией границы. Зрители улюлюкали, женщины на своей трибуне верещали, пожалуй, громче всех. Ворота — железные решетки, двойные с каждой стороны, разъезжались в стороны, военные приветствовали друг друга уже в золотистом свете рассеивающегося закатного солнца. Флаги снимали, складывали, и до следующего утра двери захлопывались.
Горюнов поглядывал на представление, слушая негромкий голос Виталия. Он не оборачивался к нему, просто слушал и краем глаза видел плохо выбритую смуглую щеку Виталия, влажную от жары.
— Достали меня церэушники. В Афгане они хозяйничают. Хотя талибы их треплют от раза к разу. У меня взяли связного, накручивают круги вокруг меня. Особенно один тип. Как я понял, ты тут с даишевцами в корешах, — он хмыкнул. — Они ведь со своим филиалом и в Афганистане потихоньку терроризируют и американцев, и талибов, хотя талибы по идее должны быть с ними заодно. Но слишком лакомый кусочек здешние наркотики и торговля ими, чтобы с кем-то делиться. Американцы якобы борются с терроризмом в Афганистане, то и дело обвиняют пакистанцев, что те поддерживают талибов, причем спецслужбы Пакистана даже напрямую задействованы в этом. Пакистанцы еще в 2016 году признавали, что кормят, лечат талибов, но якобы для того, чтобы обеспечить переговорный процесс между ними и властями Афганистана. В общем, я много лет тут варюсь в этом всем, особенно стало «весело», когда появились янки. Я как на раскаленной сковороде. Свои задачи тебе объяснять не стану. Но сейчас я на грани провала. Джеймс Эдли напал на мой след и того и гляди либо меня возьмут, либо придется спасаться бегством.
— Второе предпочтительнее, — кивнул Петр, пытаясь понять, к чему клонит Виталий, в чем будет заключаться задача Горюнова, к которой Александров-младший подводит. Слушал внимательно, пытаясь встроить сказанное Виталием в свою схему происходящего.
Зная, что пакистанские спецслужбы поддерживают талибов, церэушники и купили одного из Межведомственной разведки, чтобы, с одной стороны, получать информацию о планах талибов, а с другой стороны, воспользоваться тем, что Наваз осуществляет в определенной степени руководство филиалом ИГ в Пакистане и Афганистане и с помощью бойцов халифата подкладывает свинью талибам. Но должна быть и перспективная цель. Не просто ведь потрепать нервы церэушники хотят талибам. Оттянуть их от собственных баз, чтобы не взрывали американских военных, а боролись с внутренним врагом.
«В этом что-то есть», — размышлял Горюнов, глядя как выкаблучиваются пакистанские пограничники.
Он стал догадываться, к чему ведет Виталий. И ему эта тема претила. Однако Центр очевидно в курсе происходящего. Виталий Александров в Афганистане уже очень давно, позицию, по-видимому, занимает ключевую, потерять такого человека под боком у американцев никак нельзя, а тем более, не дай Бог, если американцам удастся его арестовать — это будет грандиозный провал.
— Джеймс, что ли, единственный, кто напал на след твоей группы?
— Он самовлюбленный тип. Такие действуют в одиночку, чтобы получить повышение по службе. Он напишет рапорт и обнародует то, что знает, только тогда, когда вся моя группа будет у него в руках. — Виталий незаметно, прикрыв руку платком, сунул в карман Горюнова записку. — Вот тут все, что мы знаем об Эдли на данный момент, в том числе и его фотография. Я остался без регулярной связи, по запасному каналу узнал о том, что тебя неожиданно занесло в наши края…
Петр подумал, что «неожиданно занесло» его сюда с легкой руки генерала Александрова, передавшего информацию, полученную от Хатимы именно в УБТ. Теперь закралось подозрение, что Евгений Иванович сделал это неслучайно.
— Я тебя ни к чему не призываю…
При этих словах Петр взглянул все же на Виталия и увидел темно-карие изможденные глаза в полукружьях теней и морщины на высоком лбу.
— Мы в ближайшее время собираемся перебраться в Афганистан, конечно, к «своим», — Петр подмигнул ему. — Нам с переходом границы помогут, а там от нас ожидают череду терактов. Я думаю, можно будет слегка скорректировать планы боевиков, а я тем самым подниму свои ставки в глазах моего руководства в ДАИШ местного разлива. И все-таки… — Он потер лоб, борясь с желанием закурить. — Даже если все получится, где гарантия, что твой Эдли не успел передать информацию о вашей группе или в его документах скорбящие коллеги не найдут сведения о разработках?
Виталий развел руками. Этот жест означал, что как бы то ни было, а выхода нет.
Разведка, особенно нелегальная, не должна заниматься ликвидациями, они не на поле боя, когда рейды в тыл врага — это взятие языка или уничтожение противника в ходе диверсии. Однако, если в случае с нелегалом гибель противника происходит в силу стечения обстоятельств, никто не станет докапываться, каким образом произошло «стечение» этих обстоятельств.
Горюнов не сомневался, что Центр «не в курсе дела», никаких докладных и отчетов на этот счет не существует. Даже о нынешней встрече вряд ли хоть где-то будет храниться информация. Но боевиков многие использовали в своих утилитарных интересах. Почему бы не воспользоваться? «Они же пропагандируют борьбу с «оголтелым империализмом» в лице американцев. — Горюнов достал сигарету и разминал ее в пальцах. — Пусть слова подкрепят делом». Но его волновала