Единственное — это уйти, пока не стало слишком поздно.
Одним быстрым движением он вскочил в кабину, мучительно долгие мгновения прогрева камеры нагнетания вызвали легкую панику.
Как только двигатель взревел, он выжал педаль газа и развернул машину так резко, что колёса пробуксовали, выбивая песок в стороны. Пока остальные кричали, пытались бежать, стрелять, звать друг друга, он уже уходил, оставляя позади лагерь, который через несколько минут должен был исчезнуть под слоем крови и пыли.
С тех пор он всегда возил с собой гранаты. Одна — шумовая, другая — боевая. Пустынная Вайль не терпела громких звуков, взрывы раздражали её, заставляли отступать. Это не спасало, но давало несколько драгоценных минут.
Им повезло, он вовремя окликнул Лиссу и заставил её встать. Если бы она оставалась в сидячем положении, если бы продолжала всматриваться в горизонт с одного ракурса, ничего не подозревая, Вайль подобралась бы слишком близко, прежде чем стало возможно противостояние.
Анклав сжал гранату в руке, наблюдая, как песчаная рябь приближается. Тварь была уже совсем рядом.
Лисса нервничала. Напряжение чувствовалось в каждом движении, в том, как она то сжимала, то ослабляла хватку на винтовке, взгляд метался между Анклавом и песчаным горизонтом.
— Что теперь?
Анклав не сразу ответил. Взгляд был прикован к песку, к заметным волнам, которые медленно, неуклонно двигались в их сторону.
Тварь не спешила.
Она двигалась зигзагами, уходя то влево, то вправо, выискивая лучшую позицию для атаки. Движения были размеренными, ритмичными, обманчивыми — небрежная лёгкость её манёвров скрывала смертоносную точность, с которой она изучала свою добычу.
Лисса сделала глубокий вдох, приподняла винтовку, руки у неё дрожали.
— Анклав… Нам ждать или стрелять?
— Ждать.
Она резко повернулась к нему, сжав губы.
— Почему?
— Потому что пока не время.
Тварь была уже в ста метрах.
Движение изменилось — теперь оно стало увереннее, наглее. Больше не осторожничала. Её присутствие ощущалось физически, лёгкая дрожь под ногами, вибрация, несущаяся по пустоши.
— Если подойдёт ближе? — Лисса стиснула зубы, не отрывая взгляда от горизонта.
Анклав стоял неподвижно, в его пальцах крепче сомкнулась граната.
— Тогда стреляешь.
— В неё?
— В воздух.
Она обернулась, взгляд метнулся к нему, в глазах читался вопрос.
— В воздух? Это что, шутка?
— Нет. Она не боится пуль, только разозлишь. Но она не любит шум.
Лисса нервно выдохнула.
— И если я её не спугну?
Анклав неотрывно следил за монстром, чувствуя, как его собственное дыхание стало короче, напряжённее. Времени на размышления не оставалось, каждое мгновение могло стать последним. Тварь приближалась, извилистый путь по песку становился всё более дерзким, она открыто демонстрировала своё присутствие, позволяя жертве осознать неизбежность встречи.
— Стреляй — коротко бросил он, не поворачивая головы.
Лисса сглотнула, стиснула зубами ругательство, затем вскинула винтовку и выстрелила в небо. Резкий хлопок разорвал тишину пустоши, за ним последовал второй. Грохот разлетелся далеко, ударив по пространству волнами звука.
Тварь тут же замерла. Движения прервались, словно нечто невидимое окатило волной сомнений. Вайль не любила громких звуков, это выбивало из привычного ритма охоты.
Анклав не стал ждать, пока существо придёт в себя.
Одним быстрым движением выдернул чеку из гранаты и с силой метнул её в зону, где песок дрожал сильнее всего.
— Ложись! — рявкнул он, не теряя времени.
Рывком схватил Лиссу за плечо, толкнул к земле, укрывая за корпусом машины, сам рухнул рядом, заслоняя её своим телом.
Мгновение — и взрыв разорвал пустошь.
Рвануло глухим, давящим ударом, воздух наполнился раскалёнными частицами песка и земли. Даже через защиту машины Анклав почувствовал, как ударная волна прошлась по телу, будто чья-то огромная рука накрыла их, заставляя вжаться в землю.
И тогда раздалось шипение.
Дикое, протяжное, вибрирующее. Вайль не умела кричать, но могла шипеть — и сейчас этот звук был полон ярости и страха. Анклав, не теряя ни секунды, выглянул из-за машины, оценивая результат. Монстр действительно отступал.
Волны песка отходили назад, будто сама пустошь пыталась скрыть его присутствие. В нескольких местах на поверхности остались следы зелёной крови — густые, маслянистые, они вспыхнули в свете солнца, предательски выдавая, что удар пришёлся удачно.
Это было хорошо. Но недостаточно. Вайль была жива. А значит, всё ещё представляла смертельную угрозу.
Анклав не сводил взгляда с монстра, вцепившись в каждое движение, словно взглядом мог удержать её от броска. Песок вздымался, взрывался волнами, когда Вайль металась из стороны в сторону, разрывая пространство своим присутствием. Она была раздражена. Плавные, уверенные манёвры сменились резкими, нервными рывками, лишёнными привычной хищной грации.
Она хотела напасть, но удерживалась.
Неожиданная боль, шок от взрыва, растерянность от того, что добыча оказалась сложнее, чем ожидалось. Вайль привыкла к лёгким убийствам, а теперь вместо привычной охоты перед ней была преграда — гром, пламя, звук, которого она не понимала.
Тело теперь не скрывалось полностью под песком. Время от времени Анклав успевал разглядеть его — покрытое мелкой, чешуйчатой бронёй, поблёскивающее в солнечном свете. Она уже не пряталась, а искала возможность снова взять ситуацию под контроль, перевернуть охоту в свою пользу.
И тогда он понял.
Она была меньше той твари, которую видел раньше. Не такая массивная, не настолько длинная. Либо молодая самка, либо детёныш.
Эта мысль не принесла облегчения, скорее наоборот. Если поблизости была взрослая особь, шансы выбраться отсюда становились ничтожно малы.
Времени оставалось всё меньше.
— Лисса! — резко бросил он, не отрывая взгляда от монстра. — Свяжись с форпостом! Скажи, что времени нет! Тварь уже нападает!
Лисса, ошарашенная взрывом, сжала рацию, быстро приводя мысли в порядок.
— Грейвилл! Это багги с дороги! Чёрт вас побери, быстрее, Вайль уже атакует!
Рация захрипела, в динамике раздался чей-то встревоженный голос, но Анклав уже не слушал. Его внимание принадлежало Вайль. Тварь не сдалась, готовилась к следующему удару.
Анклав не двигался, напрягая каждый мускул, сосредоточив всё внимание на движениях существа. Время больше не измерялось секундами, не текло привычным ритмом — оно сузилось до одного единственного мгновения, когда правильный бросок мог спасти жизнь, а ошибка означала смерть.
В руке уже давно лежала светошумовая граната, металлический корпус был гладким и чуть тёплым от ладони. Чека выдернута, но бросать сейчас означало потратить шанс впустую. Если метнуть слишком рано, Вайль может проигнорировать вспышку, если медлить, граната уже не поможет — тварь доберётся до них быстрее, чем звук и свет смогут изменить расклад.
Он ждал.
Вайль больше не скрывалась под песком, не сливала своё тело с окружающим пространством. Теперь она двигалась быстрее, срываясь в