Лисса снова выстрелила.
Воздух вздрогнул от звука, пуля ушла в песок, Вайль не замедлилась. Ранний страх исчез, теперь звук не пугал, а раздражал. Движения монстра стали резче, в каждом угадывалось нетерпение — охота подходила к концу, хищник чувствовал, что момент решающего удара близок.
— Это не работает! — Лисса резко отвела винтовку в сторону, голос дрожал, в нём звучала смесь гнева и отчаяния.
Анклав не слышал. Он не отвлёкся, когда она выдохнула срывающимся голосом:
— Я вижу дымку впереди!
Слова прозвучали на грани восприятия, но не имели значения.
Сейчас им мог помочь только идеальный бросок.
Всё внимание сосредоточилось на твари, на движении. Она уже не металась хаотично. В какой-то момент её тело замерло, как натянутая пружина, мышцы под чешуйчатой кожей напряглись, перед броском она сделала крохотную, почти незаметную паузу, точно высчитывала силу атаки.
Мужчина ждал именно этого.
За мгновение броска чудовища, когда тварь только начинала движение вперед, его рука сработала быстрее сознания — граната полетела в цель.
Анклав не верил в стандартное снаряжение. Там, где одни надеялись на удачу, он полагался на расчёт, а где другие экономили, он тратил больше, чем стоило. Когда речь шла о жизни и смерти, лишние монеты переставали быть важными.
Граната в его руках была не простой — специально усиленная, с увеличенной концентрацией активного вещества, она стоила в десять раз дороже обычной, но эта переплата была ценой за надёжность. Таймер задержки составлял ровно секунду — ни больше, ни меньше. Не пять секунд, как у стандартных образцов боевого крыла города, не три, как у караванщиков, которые пытались её модифицировать, а именно одну.
Рассчитай неверно — и они были бы мертвы. Но расчёт не подвёл.
Металл сорвался с пальцев плавным, выверенным движением. Граната, поймав воздух, полетела в намеченную точку, вращаясь вокруг своей оси. Время будто замедлилось, пространство сжалось до одной точки, к которой тянулись взгляды.
Тварь тоже её почувствовала. Вайль среагировала мгновенно, дёрнулась в сторону, напряглась, готовясь к манёвру, но уже было поздно.
Секунда. Ровно столько понадобилось, чтобы скрытая внутри энергия разорвала оболочку, породив взрыв света и звука.
Вспышка выжгла пространство на миг, ослепив всё вокруг. Бело-синий свет вырвался, разогнав тени, будто пустошь вдруг оказалась под палящими лучами нескольких солнц сразу. Волна звука, мощная, резкая, словно выстрел пистолета в закрытом помещении, хлынула во все стороны, пробежав по песку невидимыми кругами.
Лисса не удержалась на ногах. Удар отбросил её назад, дыхание на мгновение застыло в лёгких, а тело безвольно рухнуло на спину. Мир превратился в сплошное белое, звенящее пятно.
Тишина не наступила — наоборот, пустошь заполнил низкий, протяжный шип, смешанный со звоном. Долгий, разрывающий пространство, пронизанный болью и злобой.
Анклав, укрывшийся за корпусом багги, медленно приподнялся, стараясь сфокусировать взгляд. Первые мгновения после срабатывания гранаты были похожи на погружение в воду — всё казалось размытым, неразличимой массой, будто окружающий мир потерял контуры.
Вайль, дезориентированная вспышкой и оглушённая взрывом, не пыталась больше атаковать. Инстинкты, приказы которым она подчинялась без раздумий, теперь требовали только одного — уйти, спрятаться, избежать боли, которая пришла неведомо откуда. Раненая, испуганная, она металась по песку, тело то подныривало в его толщу, то вновь показывалось на поверхности. Теперь она бежала.
Анклав проследил за ней взглядом, не позволяя себе преждевременно расслабиться. Уходящая тварь не представляла угрозы, но в глубине души он понимал, ничего не кончено. Его худшее опасение сбылось.
Пустошь ожила.
Сперва это было похоже на обман зрения — расплывчатое пятно на горизонте, колеблющееся в зыбком мареве нагретого воздуха. Затем пятно приобрело форму, разрослось, вытянулось в длину, а потом обрело движение, стремительное, необузданное, в котором не осталось ни следа осторожности.
Мать. Она мчалась на предельной скорости, не таясь, не сливаясь с песком, не маскируясь. Шла прямо на них, даже не раздумывая. Не хищник, терпеливо выслеживающий жертву, а безжалостный гнев самой пустоши.
Мать мчалась спасать своё дитя. Услышала его отчаянное шипение, увидела, как оно пытается уйти, и теперь перед ней не существовало ничего, кроме врагов, которых нужно уничтожить.
Анклав стиснул зубы, пальцы бессознательно сжались на бесполезном сейчас пистолете. Он не мог бежать, не мог спрятаться, не мог больше ничего сделать. Обернулся к Лиссе, девушка лежала там, где её отбросило взрывной волной, одна рука всё ещё судорожно сжимала винтовку, дыхание было сбивчивым. Она тихо стонала, глаза оставались закрыты.
Чёрт.
Он не мог даже рассчитывать на то, что она встанет и поможет.
И тут раздался ещё один звук. Гул.
Отдалённый, пока неясный, но уверенный, нарастающий, прорывающийся сквозь шум ветра и шипение твари, сливающийся с ритмом биения сердца.
Анклав вскинул голову.
Тяжёлая машина, грузная, мощная, способная тащить тонны металла по пустоши, приближалась. Пилоцеливый двигатель выл от натуги, они гнали на пределе и в этом рывке Анклав не видел расчет или жадность, люди хорошо знали пустошь. Сегодня бросят его, а завтра бросят их.
Рядом шла другая, меньшая по размеру, но более зловещая боевая машина. На борту установлена странная пушка, длинная, с утолщением на конце, в котором угадывался сложный механизм. Оружие предназначалось явно не для обычных схваток.
Мужчина перевёл взгляд обратно на Вайль, мать уже была на середине пути. Вопрос больше не заключался в том, что делать, теперь всё зависело только от того, кто прибудет первым.
Анклав знал, секунды сейчас стоили больше, чем вся валютная система Альтерры. Он не мог позволить себе ждать, не мог рассчитывать на случайность. Оставалось — показать машине, куда именно бить.
Сорвался с места, перескочил через корпус машины, запрыгнул на её каркас, ухватившись за металлические крепления. Взобрался повыше, так, чтобы его было видно издалека, и начал размахивать руками, стараясь привлечь внимание буксира и боевой машины.
На рацию времени не было. Да и смысла в словах уже не осталось — всё, что нужно было сказать, не нуждалось в голосе. Стреляйте. Прямо сейчас.
Первым пришло оружие.
Ещё до того, как боевые машины выехали на прямую линию огня, послышался сухой ритмичный грохот, короткие, быстро повторяющиеся удары, пробивающие пустошь разрывающимся звуком.
Анклав на мгновение замер. Стреляли "хлопушки".
Небольшие, быстрые разрывы сотрясали воздух, оседая по земле серией дробных всплесков. Их калибр был явно меньше, чем у стандартных боеприпасов, но скорострельность компенсировала нехватку мощности.
Снаряды легли между машиной и несущейся на них Матерью