– Хотите правду? – Берган устало прищурился. – Мне не нужна никакая жена. Даже такая замечательная и великодушная девушка, как вы, Илайя. У меня нет времени на личную жизнь. Но я обязан думать об империи, а Кергару выгодно сотрудничать с островами. Вы же там, как только что заметил князь Войо, «все в какой-то степени родственники». Так какая разница, на чьей дочери я женюсь?
– Можно же совместить приятное с полезным, – откровенность императора не столько задела, сколько позволила сказать то, что я думаю. – Неужели вам всё равно, с кем делить постель?
На бледных щеках Бергана проступил румянец. Он что, смутился?!
– А вам всё равно, что вашим мужем станет бесчувственный сухарь, который будет уделять вам от силы полчаса в день? Который уже женат на своей стране? И даже, позвав вас на прогулку, позорно засыпает?
Светлые духи! Он же и впрямь стыдится!
– Если вы доверяете мне до такой степени, чтобы спокойно спать в моём присутствии, – это уже замечательно, Берган. И я ещё раз напомню, что меня готовили в спутницы жизни правителю, а не бездельнику, ублажающему жену сутки напролёт. Сумею найти себе занятие или посильно помогать вам в делах.
«К тому же, не такой уж вы бесчувственный», – мысленно закончила я.
Император смотрел мне в глаза. Пристально, строго, недоверчиво.
– Я вас не заслуживаю, Илайя. Наверное, с моей стороны правильнее было бы жениться на той очаровательной цыпочке, что так старательно строила мне глазки за обедом. По крайней мере, она не питает никаких иллюзий на мой счёт, да и я, собственно, вижу её насквозь. А вы очень скоро разочаруетесь и возненавидите меня. Вы достойны лучшей судьбы.
У меня были десятки вариантов ответов. «Кто может быть лучше императора Кергара?», «Ненависть разрушает», «Вы дали слово моему отцу»…
– Если дело только в этом, Берган, я тоже могу состроить вам глазки. Хотите?
Он рассмеялся – приглушённо, сдавленно, но всё же это был смех.
– Постараюсь зайти к вам сегодня вечером. Около десяти или в четверть одиннадцатого. Это не слишком поздно?
– Нет. Буду вас ждать.
Берган ушёл. Я не стала дожидаться Бриша, поскольку пребывала в полной уверенности, что с лёгкостью найду обратную дорогу. Через четверть часа мне стало ясно, что я погорячилась. Вроде бы и коридор, и лестница, и двери были те же, только вместо своих комнат я очутилась в картинной галерее, слава Всевышнему, знакомой. Её показывал Андер, когда проводил для нас экскурсию по дворцу. Осталось напрячься и вспомнить, как отсюда выбираться. Конечно, я в любой момент могла позвонить Сине или Мире, но так не хотелось признаваться в собственной беспомощности! И выход должен быть сразу за теми колоннами…
– …пока во дворце эти напыщенные дикари! Такого удачного момента потом может не представиться!
Голос раздался как раз оттуда, где полагалось находиться дверям.
– Тише. Мне послышались шаги.
Я замерла. Обрывка фразы хватило, чтобы появилось щекочущее чувство опасности.
– Тут никого нет, Сид. И быть не может. Охрана пропускает только Рениров. Это, наверное, с лестницы.
Из-за дальней колонны выглянул охранник. Самый обыкновенный рослый кергарец из тех, что дежурили у каждой двери. У меня была буквально секунда обдумать своё поведение – и я спокойно пошла вперёд. Пусть всем известно, что лоу Илайя прекрасно говорит по-имперски, но о том, что у островитян более тонкий слух, слава Всевышнему, пока никто не догадывался. Вряд ли охранник заподозрит, что я разобрала его слова с расстояния двадцати с лишним ярдов.
Как и следует добросовестным служащим, охранники стояли на положенных местах по обе стороны от входа. Только что-то меня насторожило. Не чёрные костюмы, не светлые лица, не стандартные короткие стрижки… Взгляды! Эта пара смотрела иначе, нежели профессионалы из дворцовой охраны. Те за секунды просвечивали тебя насквозь, чётко определяя степень угрозы. Так же вели себя телохранители отца – и ни один из них не дёрнулся бы, услышав шаги. Нельзя покидать пост, и тем более недопустимо разговаривать во время дежурства. И двери передо мной они распахнули неуклюже, словно не привыкли к тяжести массивных створок. Хоть в чём-то я не ошиблась: за дверьми была знакомая проходная гостиная с выходом на лестницу. Вифон сам прыгнул мне в руку.
– Илайя? – удивился Бриш.
– В картинной галерее не те охранники, – торопливо заговорила я. – То есть вообще не охранники. И они обсуждают какой-то удачный момент.
– У дверей в гостиную или в коридор? – Глава тайной службы соображал куда быстрее меня.
– В гостиную.
– Ждите.
Заскучать я не успела. Не иначе, подчинённые Бриша умели переноситься в пространстве силой мысли, потому что спустя семь или восемь минут рядом со мной словно из воздуха образовались трое крепких молодых людей. Один замер за моей спиной, двое бесшумно проследовали в галерею. Толстые створки не пропускали звуки, и я могла лишь догадываться о том, что происходило за дверьми. Ещё через десять минут к нам присоединился Бриш. Повинуясь его небрежному жесту, молодой человек отступил на пару ярдов.
– Илайя, теперь, прошу вас: как можно подробнее.
Волнуясь и запинаясь, я пересказала ему слова якобы охранников и свои выводы. Чем дальше, тем больше Бриш мрачнел.
– Удачный момент, – протянул он в конце. – Илайя, я уже говорил вам, что вы уникальная девушка? Даже заблудиться вы умудрились с пользой.
– Если выяснится, что я оговорила порядочных людей, будет неловко, – возразила я. – Бриш, это ведь только мои домыслы. Может, молодые люди первый день на службе и ещё не освоились.
– Вы сами в это верите? – хмыкнул он. – Что новичков допустят охранять дворец, причём сразу личное крыло императора? Но пусть даже произошёл организационный сбой, от парней не убудет побеседовать с моими людьми. Не виновны – отпустим и извинимся. Для начала, Илайя, нужно, чтобы вы посмотрели на них и сказали, тех ли мы схватили.
– Думаете, за десять минут охрана сменилась?
– Всякое бывает, – серьёзно ответил Бриш и поманил подчинённого. – Мич, позови всех сюда.
Молодые люди – уже четверо, а не двое, ввели подозрительных охранников. Мне хватило одного взгляда понять, что я не ошиблась. Ненавидящие взгляды скрестились на мне, словно два взведённых гарпуна.
– Они?
Я кивнула.
– Мразь! – выплюнул здоровяк и угрожающе качнулся в мою сторону.
Державший его парень рванул лжеохранника назад. Бриш недобро сощурился.
– Какая жалость, что вы ещё не императрица, лоу Илайя. За оскорбление члена императорской семьи полагается три года тюрьмы, – задержанный ухмыльнулся, и Бриш добавил: – Впрочем, имени не прозвучало, а во мне тоже кровь Рениров. И я о-очень обидчивый! Уведите!
Бриш