— Думаешь, я хочу работать под сибиряками? — сказал губернатор. — Думаешь, мне не жалко наш город им на разграбление отдавать?
— Но посудите здраво. Если вместо вас поставят кого-то другого, город разграбят сильнее, заметил я. — Вы хоть как-то сможете противостоять полному беспределу. Защитите Екатеринбург в меру возможностей.
— С ними защитишь, как же.
— Даже если у вас получится хоть что-то сделать, даже самую малость, хоть как-то уменьшить ущерб городу, это уже будет лучше, чем ничего. А представьте, что ваше место займёт Белов? Он не просто будет делать то, что скажут сибиряки, он ещё и усугубит всё многократно.
— Есть логика в твоих словах, Игорь, — вздохнув, произнёс Коростылёв. — Но вот только я тоже одного не могу понять.
— Чего? — поинтересовался я.
— Да того же, чего и ты: зачем он тебя позвал? Сказать мне в твоём присутствии, чтобы я пошёл под сибиряков? Это странно. Зачем такие вещи говорить при посторонних? Что-то не понимаю я старика.
Губернатор совсем уж со мной разоткровенничался, даже по имени назвал, а не, как обычно — по фамилии. Но его можно было понять — с кем ещё ему это обсуждать? А обсудить хотелось. Потому как расстроен Коростылёв был сильнее, чем я. По большому счёту, я вообще уже почти взял себя в руки. И возможно, поэтому у меня в голове мелькнула довольно неожиданная мысль.
— А какие вещи он сказал при посторонних? — спросил я губернатора.
— А ты не слышал, да? — с раздражением произнёс Андрей Андреевич. — Прямым текстом велел идти под сибиряков.
— Нет, — возразил я.
— Что значит, нет? — удивился Коростылёв.
— А то и нет, что он посоветовал вам не спорить с Сибирским князем, но идти под него старик не велел.
— Что-то слишком хитро.
— А может, на то и расчёт? И меня, может, для этого позвали?
Губернатор совсем растерялся — похоже, стресс на какое-то время лишил его возможности оценивать ситуацию объективно.
— Для чего, для этого? — спросил он.
— Чтобы у князя был свидетель, что он не велел вам идти под сибиряков.
— Я намёков не понимаю, — сказал Коростылёв и поправился: — Сейчас не понимаю. Ты что, хочешь сказать, в случае чего Святослав Георгиевич всегда сможет заявить, что он всего лишь велел не спорить с Давыдовым, а под сибиряков я сам ушёл?
— Как вариант.
— И что мне делать?
На губернатора было больно смотреть.
— Выдохнуть, отдохнуть и всё хорошенько обдумать, — сказал я и через силу улыбнулся.
— И что бы я без такого ценного совета делал, — пробурчал Андрей Андреевич, но тоже усмехнулся.
В этот момент подъехала машина, из которой выскочил водитель и открыл заднюю дверцу, приглашая губернатора сесть в салон.
— Тебя куда подбросить? — спросил Коростылёв.
— Да никуда, — ответил я. — Прогуляюсь немного. Подышу свежим воздухом.
— Ну как скажешь. Тогда увидимся в самолёте, — сказал Андрей Андреевич и, кряхтя, залез в салон.
Водитель быстро закрыл за ним дверь, прыгнул за руль, и уже через несколько секунд представительский автомобиль уезжал с парковки Дворца Правительства. Мне же спешить было некуда — до звонка Ане оставалось ещё полтора часа. Поэтому я, не торопясь, прогулялся по центру столицы, дошёл до набережной Москвы-реки и уселся там на лавочку, чтобы, любуясь видом Крымского моста, переварить разговор с Уральским князем.
Особо паниковать не стоило. Я ещё вчера принял решение отнестись к происходящему философски. Получится отстоять завод — хорошо, нет — это не катастрофа. Мне девятнадцать лет — вся жизнь впереди. Я и так уже взлетел невероятно высоко. Даже если я потеряю завод, у меня останутся рынок, большое охранное агентство и половина телеканала. Неплохие активы в моём возрасте.
Да и если уж быть честным, не так уж тяжело завод мне достался. Да, отца использовали и пытались осудить, он отсидел под следствием, но компенсацию за это он в целом уже получил. И неплохую. Мы уже были обеспечены до конца жизни, вся наша семья.
К тому же вряд ли завод у меня просто заберут, какую-никакую компенсацию я получу. Тут главное — не упираться рогом из принципа. Это бизнес, здесь никто никому ничего не должен. И если уж мне суждено будет потерять вторую половину завода, то нужно правильно поймать момент, и выгодно продать её Сибирскому князю. Денег у него море, ему проще будет купить у меня мою долю, чем конфликтовать, ведь неизвестно, что от меня ждать. Договариваться всего выгоднее, чем воевать. Если, конечно, есть шансы договориться.
А шансы надо было искать — войну с Сибирским князем я сейчас не потяну. Ни при каком раскладе не потяну. Когда-нибудь он за всё ответит, я не я буду, если этого не произойдёт, но пока я не настолько силён, чтобы тягаться с одним из самых влиятельных людей в империи.
Надо просто жить дальше и развиваться как маг и коммерсант. Может, оно даже и к лучшему будет, если удастся продать завод князю по хорошей цене. Я живу на износ, сколько ещё протяну в таком темпе? Неизвестно. Личной жизни практически нет — с Настей видимся в основном на работе, магические навыки не развиваю — даже не помню, когда в последний раз занимался с Артёмом Ивановичем. Возможно, стоит немного отдышаться.
Неожиданно мне пришла мысль, что я бы, наверное, с радостью продал кому-то завод. Кому-то нормальному, типа Гришиного отца. Кому-то, кто смог бы гарантировать, что он не выгонит сотрудников на улицу и будет развивать предприятие. Внезапно пришло понимание, что я не завод боюсь потерять — меня бесило отношение ко мне братьев Давыдовых, решивших, что они хозяева жизни и им можно всё.
Но, как ни крути, а эти ребята сидели на своих местах крепко, после разговора с Уральским князем я в этом убедился окончательно. Дружбу с такими водить не стоит, но и воевать не лучшая идея. Нужно держать нейтралитет. Этого вполне хватит.
Да, будет досадно потерять завод, но у меня останется много денег, другие активы, отличная команда и дружба сохранившим свой пост губернатором — неплохой задел для выстраивания бизнес-империи. Безусловно, будет риск, что и её захотят отнять со временем, но там уже и я стану сильнее. Там уже будет совсем другой расклад.
Впрочем, пока ещё весь завод у меня никто