Вскоре по-осеннему быстро стали сгущаться сумерки. Обезопасив себя сторожевым охранением, преображенцы обосновались на ночлег на опушке крщоновского леса. По итогам боевого дня командир 4-го батальона полковник граф К.Н. Литке Высочайшим Приказом от 12 (25) февраля 1915 г. был награждён Георгиевским оружием «…за то, что 21 августа 1914 г., командуя головным отрядом, IV батальоном, впоследствии усиленным II и III батальонами, под усиленным артиллерийским, пулемётным и ружейным огнём захватил высоты у д. Валентинов и лес между Валентиновым и Крщоновым, выбив оттуда противника, чем способствовал продвижению соседнего боевого участка».
Первый день наступления прошёл успешно, почти без потерь и без крупных боевых столкновений. Но офицеры понимали, что отступивший под прикрытием арьергардов враг готовит новый укреплённый рубеж обороны, который придётся штурмовать. Лейб-гвардейцев возмущало отсутствие связи и топографических карт. Весь день не было сведений о действиях егерей. Поэтому семёновцам приходилось особое внимание обращать на свой открытый левый фланг. Штаб гренадерского корпуса и штаб 1-й гвардейской дивизии не сочли нужным организовать преследование неприятеля кавалерией. О местоположении и действиях австрийцев командование имело лишь приблизительные данные, но должным образом не организовало разведку. В итоге гвардейские полки наступали в атмосфере полной неясности общей обстановки, что впервые дало лейб-гвардейцам повод усомниться в полководческих способностях своего дивизионного и корпусного начальства. Ведь за ошибки штабов, за их действия по лекалам войн XIX века, за привычку полагаться лишь на «авось» и стойкость «царицы полей» — русской пехоты, солдатам и офицерам на фронте приходилось дорого платить кровью.
Как только появлялся на передовой штабной офицер, он сразу же становился объектом общего внимания. У него пытались выведать хоть что-нибудь о действиях неприятеля и планах командования. В дневнике командира 5-й батареи полковника Альтфатера описан его разговор со старшим адъютантом штаба 1-й гвардейской дивизии Генерального штаба капитаном Гущиным{48}. На вопрос о видении штабом дивизии ситуации на фронте он ответил, что неприятель, по его мнению, так бежит, что и кавалерия за ним не сможет угнаться. Из разговора полковнику Альтфатеру стало ясно, что, находясь под впечатлением от победы в бою у Владиславова, гвардейское командование недооценивает врага. А семёновец полковник Зайцов 1-й так прокомментировал данный эпизод: «По-видимому, исходя из этого, нашу конницу и не посылали вдогонку. Такое примитивное представление нашего командования о действительной обстановке, конечно, объясняет, почему 23 августа им решено было “почить на лаврах”. В то время, пока мы отдыхали, австрийцы рыли окопы, а вовсе не бежали, и эти окопы нам пришлось штурмовать с 24-го по 27-е августа, понеся такие потери (особенно Измайловцы и 2-я гвардейская пехотная дивизия), которые и теперь после войны и всего пережитого за 3 года ее ведения, кажутся прямо чудовищными» (Зайцов А.А. Семёновцы в 1914 году. Гельсингфорс, 1936).
22 августа (4 сентября) в два часа дня 1-я гвардейская дивизия вместе с другими частями отряда генерала Мрозовского продолжила наступление, темпы которого по причине усиления сопротивления неприятеля существенно снизились. Кроме того в середине дня зарядил дождь и подули резкие ветра, что также тормозило движение войск. Всё же к шести часам вечера преображенцы вытеснили австрийский арьергард из крщоновского леса и закрепились на его западной опушке в виду деревни Крщонов, где враг успело основательно окопаться. Во время боя получил ранение младший офицер 12-й роты подпоручик Комаров 2-й{49}. Решив не штурмовать австрийские окопы в сумерках, преображенцы остаток дня провели в перестрелке. Еще днём поступила новость, что 21 августа (3 сентября) части 3-й армии генерала от инфантерии Рузского заняли Львов. Сообщение это подняло дух лейб-гвардейцев и укрепило веру в успех общего дела.
Семёновцы в тот день наступали в направлении юго-восточной части крщоновского леса, стремясь ударить в правый фланг V австрийского корпуса, где располагалась 37-я гонведная дивизия. Во время разведки в лесном массиве получил ранение младший офицер 10-й роты подпоручик Бойе ав Геннэс{50}.
К вечеру семёновцы с боем заняли юго-западную опушку крщоновского леса, где и остались на ночлег. Штаб полка расположился в домике лесника, наметив штурм Крщонова утром следующего дня. До самого рассвета австрийцы не прекращали обстрел леса. То и дело в темноте раздавались щелчки ружейных пуль и взрывы артиллерийских снарядов. Создавалось впечатление, что части 37-й гонведной дивизии собираются удерживать Крщоновский оборонительный рубеж. Но ситуацию изменила обстановка на фронте правофлангового Х австрийского корпуса. Потерпев неудачу, он 22 августа (4 сентября) отступил за реку Пор, что вынудило австрийское командование на следующий день отвести и V корпус на линию Быхово — река Пор. Приказ об отходе в 37-ю гонведную дивизию передали рано утром, и австрийцы поспешно начали его выполнять, оставив в окопах усиленный арьергард. Не зная об отступлении неприятеля из Крщонова, штаб 1-й гвардейской дивизии приказал Старой гвардии лобовой атакой на рассвете овладеть укреплённым районом.
С восходом солнца сильный предутренний туман стал рассеиваться, и к восьми часам утра взору открылась картина вражеской позиции. На возвышенностях виднелись брустверы, ряды свежей выброшенной глины отмечали несколько линий окопов. Предстоящий бой виделся упорным. Погода тоже не баловала. По винтовкам струилась вода. Сапоги увязали в грязи. Промокшие до нитки, измазанные глиной, лейб-гвардейцы готовились к атаке.
Семёновцы повели наступление с юго-западной опушки крщоновского леса на деревню Майдан Крщоновский. По стройным цепям лейб-гвардейцев австрийцы открыли огонь из винтовок и пулемётов. Ружейная пуля ранила командира 12-й роты капитана Штейна{51}. К полудню почти без потерь семёновцы овладели деревней, где провели вторую половину дня и заночевали. Соприкосновение с неприятелем было потеряно. И гвардейское командование, и штаб генерала Мрозовского вновь не посчитали нужным организовать преследование врага. Благодаря такой беспечности русского командования австрийцы спокойно отошли на новую оборонительную линию: верховье реки Пор — Быхава и основательно укрепились на ней.
В тот же день, 23 августа (5 сентября), согласно приказу штаба дивизии, преображенцы штурмовали в лоб укреплённый район у деревни Крщонов. 2-й, 3-й и 4-й батальоны выдвинулись в боевую линию. В девятом часу