Сима кивнул. И вздохнул.
— Но всё это мелочь, братец Ма, — сказал парень, откинувшись на спинку стула. — Некоторые люди играют по-крупному. Великие кланы тоже хотят покровительство Сима Фэя, настоящего, а потому готовят ему действительно ценные подарки, достойные даже Принца Второго поместья, если ты меня понимаешь.
— Например? — с лёгким интересом спросил Сима.
— Например, завтра в город намечается визит делегации клана Ну, что с Белой Горы. Они собираются встретить настоящего Сима Фэя, проводить в столицу, оберегая от всяких опасностей, и вручить ему, хе, Древо Небесной Чистоты!
— Древо… — повторил было Сима и немедленно замолчал. Зрачки его сузились, в глазах появился прищур.
Древо Небесной Чистоты представляло собой ценнейшее сокровище, которое вырастало едва ли каждые несколько десятков тысяч лет. С виду оно напоминало маленькое деревце меньше сорока сантиметров вышиной, однако каждая его веточка хранила тайны мироздания. С его помощью воин Манифестации мог закрепиться на своей стадии, а воин Цветения обрести второй, третий или даже сразу четвёртый Лепесток. Подобные сокровища встречались только на самых элитных аукционах.
— Правда недурно? — заметил юноша, играясь со своей серёжкой. — Все двойники хотят заполучить его себе, однако получит его лишь настоящий Сима Фэй.
— И это…
— Я!
— …
Сима покачал головой, снова разглядывая своего собеседника. Судя по всему, «настоящий Сима Фэй» не пользовался особенной популярностью в отличие от своих подражателей. У него не было ни свиты, ни покровителей, ни…
— А Лу Инь?
— Мы расстались.
— …
— Так вот, братец Ма. Почему я тебя позвал. Видишь ли, я — настоящий Сима Фэй, но доказать это немного непросто. У меня есть план, как это сделать, но для него необходимы определённые… денежные вложения, а сам я сейчас чутка на мели. Сам понимаешь, мне пришлось бежать от Небесной фракции, а это недёшево! Когда я тебя заметил, то сразу понял: а у этого братца есть деловая жилка! Если ты станешь моим покровителем, я уверен, что завтра клан Ну точно меня признает, и древо будет нашим! Что думаешь?
Что не вчера родился, фыркнул Сима, но в итоге промолчал. Предложение было дурацкое, однако на самом деле в нём была определённая польза. Это было рискованно, но…
— Почему бы и нет, братец Фэй, — сказал он с лёгкой улыбкой.
…
Город Разумных Настояний.
Мясная лавка в конце непримечательной улицы.
Фигура в чёрном плаще приблизилась к лавке, осмотрела товар, бросила быстрый взгляд на мясника, молодого человека с лёгкой улыбкой, который сидел на стуле возле подвешенной туши, из которой медленно стекала кровь, оставила на прилавке кристалл и записку.
Примерно через минуту мясник лениво приподнялся и развернул послание.
— Когда? — спросил молодой человек.
— К рассвету.
— А которого? — усмехнулся знаменитый убийца, Мясник Лао, забирая бумажку, на которой было записано единственное имя: Сима Фэй
— Всех.
Глава 33
Мясник
Совсем скоро Сима пожалел о том, что согласился на предложение Динь Ляна — настоящее имя молодого человека с золотой серёжкой, которое тот пытался выдать за свой «псевдоним».
Последний находился в числе наименее примечательных двойников и, пытаясь исправить своё положение, без зазрения совести распоряжался деньгами, которые Сима предоставил ему в качестве «инвестиций». На них он купил себе дорогую чёрную мантию и драгоценный меч, нанял нескольких человек, чтобы они ходили за ним попятам, изображая свиту, частью которой сделался и сам Сима, крылатую обезьянку и лотерейные биллеты, целую сотню.
Когда Сима спросил его, в чём заключался смысл данного приобретения, Динь Лян ответил ему:
— Всё просто, братец Ма. Настоящий Сима Фэй — я — в действительности очень предприимчивый человек. Таким образом я хочу показать всему миру мою деловую жилку. Сам подумай, если купить сто билетов, вероятность победить в сто раз больше! Один умножить на сто? Сто процентов — победа неизбежна!
— …
Без комментариев.
Про обезьянку, кстати, ответа не было.
В любом случае это было неважно. У Сима, конечно, дёргался глаз оттого, что приходилось тратить на такое деньги, однако всё это было ради плана, который он придумал, когда впервые услышал про двойников, а именно использовать одного из них как… собственно, двойника.
С высокой вероятностью за ним уже отправили убийц. Двойник же привлечёт их внимание на себя и позволит Сима заполучить своеобразную дополнительную жизнь и вместе с тем узнать, кто именно в Южном регионе достоин доверия, а кто на самом деле замышляет ударить его в спину. Простейший способ это сделать — позволить им нанести удар в чужую спину.
Возможно, использовать Динь Ляна как приманку было немного неправильно, но, с другой стороны, раз назвался Сима Фэем — полезай в ведро.
В итоге они весь день ходили по магазинам, укрепляя образ Динь Ланя, чтобы завтрашним утром он посрамил всех «своих» двойников, встречая делегацию из клана Ну, а вечером сняли целый этаж в одном из самых роскошных городских отелей.
Динь Лян проследовал в свою комнату, Сима и Лу Инь — в свою. Обе они были с видом на ухоженный садик. Через несколько часов посреди него показалась человеческая тень. Пройдя под сенью деревьев, она вышла на открытую площадку и обратилась в сиянии луны молодым человеком с белоснежными волосами и мясницким фартуком. В правой руке он держал длинный нож для рубки мяса, на губах — улыбку.
Самый знаменитый убийца Города Разумных Настояний, Мясник Лао, даже не думал том, чтобы скрывать своё лицо. Зачем? Ведь он никогда не оставлял свидетелей. Если ему говорили убить патриарха великого клана, он приходил в его поместье, открывал все двери, убивал охрану, прислугу, всю семью, а затем уходил, чтобы завтра утром отдалённые соседи проснулись от густого кровавого смрада.
Будучи могучим тираном Цветения на пике своей стадии, которому, несмотря на внешность, было много сотен лет, он запросто мог избавиться от тела и превратить его в прах, однако никогда не делал этого. Зачем художнику сжигать свою картину? Убийство — это искусство, и мёртвое тело — его результат. К тому же могучие воины разлагались намного медленнее, нежели простые люди. Некоторые из них оставались неизменными многие сотни, даже тысячи лет, и всё это время носили на себе печать его работы.
При мысли об этом он сделал глубокий вдох, наслаждаясь запахом ночи, чистым и незамутнённым, как белый